Минбар диалога

30 сентября по 4 октября в столице Татарстана проходил V Казанский международный фестиваль мусульманского кино "Золотой минбар". Членами отборочной комиссии было отсмотрено 400 фильмов из 67 стран. В конкурсную программу вошли 36 лент. Их представили кинематографисты из Индонезии, Ирана, США, Узбекистана, Египта, Германии, Франции, Боснии-Герцеговины, Марокко, России, Польши, Канады, Венгрии, Бельгии, Финляндии, Нигерии и других стран. Среди гостей Фестиваля были такие знаменитые актеры и режиссеры как Лев Дуров, Никита Михалков, Алла Сурикова, Арманд Ассанте, Кэри Хироюки Тагава, Валентин Гафт, Вера Глаголева и многие другие. Как и в предыдущие годы «Золотой минбар» не оставил никого равнодушным.

Почти 800 лет назад один из самых известных мусульманских поэтов Джалаледдин Руми (он же Мавляна) озвучил, по сути, доктрину, содержание которой получает особую актуальность в современном нам мире. Суть этой идеи можно выразить в том, что истинный путь созидания и добра это путь диалога и близости людей разных взглядов. Выражаясь современным языком, Руми был одним из самых известных гуманистов в человеческой истории. Он держал открытыми двери для «верующих и неверующих», «еретиков и язычников». Стал ли он от этого хуже сам? Стал ли он меньшим мусульманином, чем иные? Конечно, нет. Только Всевышнему известно, что таится в сердцах людей окружающих нас и не в наших силах оценить степень богоугодности их деяний.

Однако зачастую религию используют для формирования в самосознании личности чувства своей особости и превосходства над окружающими, поддержки своей идентичности, отличающей себя от «других». В этом ли суть и цель Ислама? На мой взгляд, нет. Вера это не то, как ты выглядишь среди людей, вера это то, как ты выглядишь перед Всевышним.

Человеку свойственно ненавидеть, соревноваться, бороться, самоутверждаться и отстаивать свою правоту. Мир так устроен, что интересы одних часто пересекаются с интересами других. Это ведет к конфликтам и непониманию. В итоге жестокость плодит еще большую жестокость, неприязнь еще большую неприязнь. Это тупиковый путь, даже с точки зрения конечной победы, потому что самый прямой способ наделить своего оппонента огромной силой – это люто возненавидеть его, не скрывая свою антипатию.

К такого рода размышлениям меня подтолкнул проходивший в начале октября в столице Татарстана V Международный фестиваль мусульманского кино «Золотой минбар». Он в очередной раз обнажил многие проблемы, существующие в жизни, как российских мусульман, так и мусульман всего мира. Девиз Фестиваля выбран совершенно верно: «От диалога культур к культуре диалога», однако, приблизиться к этой высокой планке нам еще только предстоит.

И связано это с различными конфликтами, которые регулярно возникают на данном форуме. В этом году, в частности, много споров вызвал показ фильма «Для моего отца» совместного производства Израиля и Германии. Жаркая полемика между участниками Фестиваля началась прямо в кинозале сразу после демонстрации работы и продолжилась на пресс-конференции с министром культуры Татарстана Зилей Валеевой. Причиной конфликта стало мнение некоторых арабских журналистов считающих, что картина «Для моего отца», профинансированная различными израильскими министерствами, является пропагандистской работой, призванной оправдать политику властей Израиля в отношении палестинцев. Сразу после окончания фильма представитель Ливана выступил против показа такой картины на мусульманском фестивале, поскольку в данной работе, по мнению ливанца, содержится много фактов несоответствующих действительности. Директор московского офиса египетского информационного агентства «Media Universal» Сами Амара на встрече с министром культуры Татарстана Зилей Валеевой прямо заявил, что дальнейшая демонстрация израильских фильмов на «Золотом минбаре» приведет к бойкоту этого фестиваля со стороны арабских режиссеров.

Стоит ли сомневаться в том, что если арабские кинематографисты отвернутся от мусульманского фестиваля, то это станет величайшим казусом? Конечно, мусульманский кинематограф не исчерпывается арабскими картинами, есть еще иранское и турецкое кино, которое, к слову, превосходит арабский кинематограф, также есть великолепные работы из государств Средней Азии, России и Европы. Однако мусульманский кинофестиваль без арабских картин – это нонсенс. Необходимо понимать, что в словах Сами Амара был не только некоторый вызов, но и сигнал, что оргкомитету следует стать внимательнее. Дело в том, что в мусульманской среде России давно существует мнение, что ислама на мусульманском кинофестивале «Золотой минбар» не хватает, а само мероприятие больше походит на светскую тусовку. И в этом, стоит признать, есть существенная доля истины.

При этом необходимо отметить, что критика в адрес фестиваля звучит и с другого фланга – киноведы часто недовольны качеством многих картин из мусульманских стран, которые участвуют в «Золотом минбаре». В прошлом году они также негодовали по поводу того, что отборочной комиссией был отсеян лучший французский фильм 2007 года «Кус-кус и барабулька» Абделатифа Кешиша, который рассказывал о жизни мусульман Франции и об их адаптации в этой стране. Отборщики посчитали, что в картине имелись сцены противоречащие нормам ислама, по мнению же кинокритиков, это очень хорошая с кинематографической точки зрения работа, рассказывающая о проблемах мусульман в современной Европе.

Как видим, критика присутствует с обеих сторон и порой эта критика бывает на грани фола. Это и не удивительно, а вполне ожидаемо. «Золотому минбару» всего 5 лет и он переживает сейчас кризис роста, когда необходимо определяться, в каком виде он будет существовать дальше. Конечно, на Фестивале не может быть запретных стран, так как это элементарно противоречит девизу кинофорума («От диалога культур к культуре диалога»), однако подставляться и допускать такие картины как «Для моего отца» организаторам не стоит. Фестиваль должен быть площадкой диалога, а не ареной, где сводятся политические счеты, как в случае с этой израильской картиной. Восток дело тонкое и заниматься Фестивалем должны не только киноведы, мало понимающие восточную, мусульманскую специфику, но и специалисты, которые могли бы дать высококлассную экспертизу. Поэтому неплохо было бы ввести в группу отборщиков и жюри Фестиваля ученых-востоковедов, которые являлись бы специалиста ми по кинематографу и знали тонкости мусульманской культуры.

«Золотой минбар» должен стать примером мусульманского фестиваля, двери которого открыты для тех, кто готов к диалогу и миру. Именно через такое понимание Фестиваля можно формировать адекватное представление о мусульманской умме и сути ислама. На мой взгляд, нет ничего предосудительного в том, что главный приз «Золотого минбара» в этом году взял фильм Веры Глаголевой «Одна война». В нем не затрагивается мусульманская тематика, однако эта работа хороший пример того, каким должно быть мусульманское кино – высококачественным и высоконравственным. Отдав приз этой картине, исламский фестиваль сделал шаг вперед, продемонстрировав на практике смысл своего девиза.

Не отталкивая тех немусульманских режиссеров и сценаристов, которые сами выражают желание показать на Фестивале свое кино, пропагандирующее вечные ценности, доброту и миролюбие, организаторы делают их ближе к исламу. Пригласив их в Казань устроители кино-форума дают им возможность познакомиться с ценностями исламской культуры и ее красотой. Кто знает, может ищущая душа художника сможет найти именно здесь источник своего вдохновения?

Однако, пока мы будем этого ждать необходимо решать проблемы, которые возникают на данном этапе развития «Золотого минбара». Во многом, причина конфликтов вокруг фильмов Фестиваля заключается в том, что существует разное понимание термина «мусульманское кино» светскими киноведами и мусульманами. Рискну предположить, что этот спор разрешится не скоро.

И на самом деле, ничего страшного в этом нет, поскольку с такой проблемой сталкиваются многие направления киноискусства. Например, есть такой жанр как этнографическое кино, которое существует уже несколько десятилетий – с того момента, как в 1922 году в свет вышел фильм «Нанук с севера» Роберта Флаэрти – и в течение всего этого времени по всему миру проводятся кинофестивали, создаются крупные центры этнографического кино (Манчестер, Гарвард, Трамсё) и т.д. Стоит отметить, что и Россия не отстает в этом отношении: с 1990-х годов в стране проходят международные фестивали этнографического кино, существуют крупные центры в Москве, Петербурге, Екатеринбурге и других городах. Все прекрасно, но главной темой практически любого фестиваля этнографических фильмов является спор кинодокументалистов и этнографов, на тему сути этого направления кинематографа.

Работы, которые оказываются ценными с точки зрения этнографии, киноведами критикуются за плохое качество, те же фильмы, которые они признают за образцовые, этнографами не воспринимаются всерьез и только в редких случаях появляются картины, удовлетворяющие обе стороны. И в таком состоянии эта отрасль существует десятилетиями, однако это не мешает ей регулярно выдавать великолепные, интересные фильмы и активно развивать свою инфраструктуру. Что ж хочется пожелать и «Золотому минбару» такого же долгого и счастливого плаванья.

Однако, прежде всего хотелось бы предложить организаторам «Золотого минбара» детальнее продумать и проработать идеологию Фестиваля. Помимо четко артикулированного понимания термина «мусульманское кино», необходимо серьезное обоснование девиза форума: «От диалога культур к культуре диалога». Фраза красивая, но что она означает и как соотносится с названием фестиваля? Вообще-то минбар – это кафедра в мечети, с которой имам читает проповедь, то есть фактически минбар является местом монолога, а не диалога. И тут может возникнуть множество вопросов. Обратившись же к истории мусульманской мысли, организаторы легко бы нашли множество примеров того, как ислам становился платформой сближения и диалога разных культур. Это можно наблюдать как в трудах татарских мыслителей, так и в творчестве таких мусульманских гуманистов как Джалаледдин Руми, слова которого мы выбрали эпиграфом этой заметки. В качестве рекомендации хочется предложить каждый последующий Фестиваль посвящать имени одного из авторитетных мусульманских ученых или мыслителей, творчество которого являлось бы примером диалога и миролюбия. Таким образом, можно было бы задать необходимый тон кинофоруму и обосновать появление в рамках «Золотого минбара» фильмов, не связанных напрямую с исламской тематикой, но пропагандирующих общие для всех религий ценности. Одним словом, концепция Фестиваля пока провисает и здесь есть еще над чем работать.

При всем при этом поводы для оптимизма имеются. Во многом благодаря хорошей работе отборочной комиссии во главе с её председателем немцем Гансом-Йоахимом Шлегелем качество картин, участвующих в кино-форуме, с каждым годом повышается. Интерес к «Золотому минбару» со стороны жителей Казани растет: в 2005 году, когда состоялся первый Фестиваль, многих гостей удивлял низкий интерес к мероприятию со стороны зрителей. Однако ситуация изменилась и уже в этом году за 5 дней работы кинофестиваля его посетило 20 тысяч человек, а также было зафиксировано рекордное количество иностранных гостей. Кроме того хотелось бы отметить улучшение работы пресс-центра кино-форума в сравнении с прошлым годом. Чувствовалось, что там работает сплоченная команда единомышленников, каждый член которой четко знает область своей работы. Это все отрадно, поэтому с еще большим интересом будем ждать уже VI Казанский Международный Фестиваль мусульманского кино «Золотой минбар».

Данис ГАРАЕВ