Что же будет с Сирией и с нами?

Можно понять их тревогу. Телеканалы некоторых соседних арабских стран круглосуточно гонят такую картинку, что хочется немедля бежать отсюда сломя голову. Да и реальные бытовые проблемы достают: то света нет, то с бензином перебои. А что завтра? Я бы и сам хотел знать ответ на сей вопрос. За тем и приезжал в эти библейские края.

Волею самых разных обстоятельств Сирия оказалась полем жесткого противостояния, на котором схлестнулись самые разные силы. Либерально-демократическая оппозиция и суровый, еще вчера реально тоталитарный режим. Ревнители западных ценностей и сторонники национально-патриотического подхода. Исламские радикалы и защитники светского пути. На беду к внутренним разборкам оперативно подключились внешние силы, у каждой из которых свой интерес. Разрушить государство, всегда последовательно поддерживавшее палестинское сопротивление. Убрать с арены главного союзника Ирана - тем более что вполне вероятны скорые атаки на непокорных персов. Покончить с режимом, который ведет себя демонстративно независимо по отношению к Западу, к соседней Турции, к нефтяным шейхам Залива. Все мои собеседники в один голос твердили: судьба Сирии находится в руках России и давно бы покончили. Но тут вмешались Россия и Китай. Таким образом, локальный региональный конфликт стал проблемой вселенского масштаба. Не проходит и дня, чтобы с заявлениями по Сирии не выступили видные политики и Востока, и Запада.

Простите за пафос, но все говорит о том, что от исхода здешних сражений во многом зависит завтрашнее мироустройство. На смену однополярному миру 90-х и "нулевых" годов приходит иной расклад, контуры которого определяются все четче.

Вот отчего так важно понимать - что день грядущий готовит Сирии, а заодно и всем тем, кто категорически выступает за невмешательство в ее внутренние дела.

В начале пути

Не надо быть семи пядей во лбу для того, чтобы понять: причины первых внутренних протестов, которые начались здесь год назад (точнее, 16 марта 2011 г.) ровно те же, что и в соседних арабских странах. В эпоху Интернета и фейсбука обречено любое государство, где отсутствуют демократические институты, зажимают гласность, а закон подменяют собой силовые структуры. Конечно, Башар Асад - это не Каддафи, но и к нему у значительной части местных граждан накопилось много справедливых претензий. И главные из них хорошо знакомы нам с вами: хотим независимое судопроизводство, честные СМИ, свободу демонстраций и митингов. Долой монополию одной партии, террор госбезопасности, коррупцию государственных чиновников.

Один из моих новых сирийских знакомых 70-летний политик Адель Найса, который при Асаде-старшем двадцать пять лет без суда и следствия отсидел в тюрьме, считает, что в голове у каждого сирийца все еще живет страх перед произволом полиции. "Коррупционеров у нас развелось больше, чем может выдержать государство. Пиявки-олигархи, присосавшиеся к телу страны, высасывают из нее все богатства. Лица, близкие к власти, образовали целое сословие, которое живет по своим законам. А остальные люди бесправны. Когда я недавно встречался с президентом, то прямо ему сказал: надо с этим покончить, иначе сирийцы покончат с этой властью".

Режим хоть и не сразу, но пошел навстречу всем основным требованиям оппозиции. Однако весь фокус как раз и заключается в этих словах - "хоть и не сразу". Сначала прибегли к испытанным методам силового подавления из арсенала отца нынешнего президента Хафеза Асада, а папа, напомню, железной рукой правил здесь тридцать лет. Но скоро поняли: нет, этот номер сегодня не пройдет. Запах пролитой крови возбудил значительную часть общества, а кое-кто от криков на площадях перешел к вооруженной борьбе с режимом.

Вот тогда-то и приступили к либеральным реформам. Но кто приступил? Те же самые чиновники, которые на протяжении десятилетий составляли коррупционно-бюрократическую прослойку. Поэтому, как уверяли меня некоторые сирийцы, все происходящее сильно напоминает им Советский Союз в эпоху горбачевской перестройки: сам президент вроде бы хочет перемен, но их проведению мешает консервативное окружение из старой гвардии.

Первый шаг к выходу из этого заколдованного круга сделан: на днях сирийцы проголосовали за новую конституцию, которая должна стать платформой фундаментальных демократических перемен. "Теперь наши граждане получили возможность путем честных и свободных выборов самим определять своих будущих пастырей", - сказал мне видный экономист Набиль Цуккар.

Но дорога предстоит еще длинная. Вот, скажем, президент объявил всеобщую амнистию для всех, кто не замешан в кровавых преступлениях. И якобы пять тысяч человек уже выпущены из тюрем. А сколько осталось?

Я беседовал с видным адвокатом-оппозиционером Хасаном Абдель Азимом, когда дверь в его офис отворилась и к нам тихо вошел худой, даже, можно сказать, изможденный человек лет семидесяти. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: недавний зэк. Одет в потертые штаны, черную кожаную куртку, на голове темная вязаная шапочка. Запущенная седая борода. Нос с горбинкой. Печаль в глазах. Адвокат умиленно обнял гостя, усадил рядом с собой и стал его о чем-то расспрашивать. Через минуту переводчик тихо подтвердил мою догадку: этот гражданин только что покинул стены тюрьмы.

Имя свое он назвать мне категорически отказался, сказал только, что живет в городе Дараа и раньше работал учителем. Показал левую ладонь: большой палец синий от мастики, на внутренней стороне ладони два сиреневых штампа и темная арабская подпись. Пояснил: "Это мой пропуск на свободу".

За последний год его арестовывали трижды: сначала четыре дня отсидел в одиночке, потом семнадцать дней провел в изоляторе госбезопасности и вот в последний раз 45 суток был "гостем" тюрьмы контрразведки ВВС. Всему виной, как говорит, его участие в демонстрациях протеста. По его словам, тюрьма на улице Мезэ битком набита такими как он.

- Но позвольте, - удивился я, - ведь президент сообщил, что все политические заключенные отпущены на свободу.

Он посмотрел на меня слезящимися глазами:

- Сидят тысячи людей. Вернее, стоят. Потому что камеры переполнены. Вот в такой комнате, как эта, нас было 250 человек.

Кто по ту сторону баррикады?

Да, реформы хоть и с запозданием, но начались. Сирия, как меня дружно уверяли многие, уже никогда не будет прежней. Но беда в том, что ошибками властей, их неповоротливостью, а бывало - и откровенной жестокостью немедленно воспользовалась и внутренняя оппозиция, и внешние враги. Вот уже на протяжении многих месяцев режиму приходится иметь дело не с демонстрантами, как прошлой весной, а с вооруженными отрядами. Стычки с ними вспыхивают в разных местах: на севере, у границ с Турцией, на юге, у границ с Иорданией, в центре - у границ с Ливаном. Я не случайно подчеркиваю приграничный характер этих боев: все они так или иначе поддерживаются, а многие инициируются извне.

Официальная сирийская пропаганда заверяет, что против Асада воюют исключительно "плохие парни" - афганские талибы, боевики "Аль- Каиды", отморозки из "Братьев-мусульман", иностранные наемники, а также криминальные элементы и контрабандисты.

Но вот вопрос: отчего журналистам ни разу не предъявили плененного или убитого представителя этой публики?

Когда советские солдаты на протяжении девяти лет тщетно пытались разгромить отряды афганских партизан, то нам тоже твердили, что в их рядах погоду делают исключительно наемники, американские инструкторы, арабские террористы и прочие агенты ЦРУ. Это было удобное для властей объяснение, призванное скрыть истинные причины долгой войны. Похоже, что-то подобное происходит и здесь. Наверное, в Сирии есть и наемники, и исламские экстремисты, но только очевидная поддержка определенной части населения делает их неуловимыми. Кстати, особенно неубедительными выглядят попытки навесить всю вину на контрабандистов. Вот уж кто никогда не берет в руки оружия, их бизнес любит тишину.

Скорее всего, костяк боевиков составляют - как это ни прискорбно - граждане с сирийскими паспортами. Убежденные оппозиционеры, родственники погибших демонстрантов (мстители), армейские дезертиры, а также отпетые злодеи-радикалы, которые чинят самые страшные зверства. Списывать все на людей пришлых и происки ЦРУ, значит, прятать голову в песок.

Удивительно, но за десять дней в Сирии, как я ни старался, но не обнаружил ни явного, ни косвенного доминирования военных. Проехав более полутысячи километров по дорогам этой страны, только раз заметил колонну армейских грузовиков - она шла в Хомс, где в тот день проводили масштабную операцию против боевиков. Нигде нет ни бронемашин, ни блокпостов, ни воинских патрулей. Дамаск вообще выглядит абсолютно мирным городом, где до поздней ночи гремят дискотеки. Во всяком случае, по числу полицейских на улицах Москва куда круче.

Но военные действия в ряде мест продолжаются. И сами сирийские генералы признают, что потери армии и полиции за год составили около трех тысяч человек. Я подчеркиваю: это не разгоны митингов, а именно бои - с хорошо вооруженным противником. И когда я выражал сомнение, не грешит ли режим чрезмерным использованием силы, то даже люди из системной оппозиции мне отвечали: "Все зашло слишком далеко. Армию поставили в такие условия, что она уже не может не стрелять. При этом мы прекрасно понимаем, что нельзя далее проливать кровь".

Будущее пока в тумане

Так что же далее? Честно сказать, если до приезда в Сирию перспективы режима выжить виделись мне сомнительными (хотя бы по аналогии с соседними странами, где в ходе революций "арабской весны" всех прежних властителей не стало), то после десяти дней, проведенных там, после поездок в Хомс и Дараа, после бесед с десятками людей - политиками, военными, учеными, таксистами, оппозиционерами, студентами - мой пессимизм значительно поугас.

Перемен хотят все. Но далеко не факт, что подавляющее большинство согласно с требованиями политэмигрантов и внутренней непримиримой оппозиции во что бы то ни стало сместить нынешнего президента. Сирийцы, а это в массе своей люди грамотные, сильно политизированные, сознают, что именно Башар Асад является сейчас гарантом целостности страны. Его вынужденный или добровольный уход грозит потерей управления, хаосом, непредсказуемыми последствиями.

Не исключено, кстати, что сам Асад, врач-офтальмолог по профессии, охотно сложил бы с себя полномочия главы государства. Но это как раз тот хорошо знакомый по истории случай, когда президент стал заложником - и ситуации, и своего ближайшего окружения. Уйти сейчас, значит создать в стране вместо одних проблем другие, возможно, куда более серьезные.

Все мои собеседники в один голос твердили: судьба Сирии находится в руках России. "Если Путин не дрогнет, то никто не отважится на открытое вооруженное вторжение". Причем они убеждены в том, что возможности нашей дипломатии далеко не исчерпаны. "Вы могли бы действовать более энергично, - считает Набиль Цуккар. - Например, найти способ заставить Турцию стать посредником в переговорах Сирии с Западом. России вполне по силам убедить в необходимости таких переговоров Башара Асада, а Турция могла бы заставить своих союзников по антисирийской коалиции смягчить позицию, перейти от угроз к диалогу".

Для всех очевидно: военного решения у этой ситуации нет. Бывший министр нефтяной промышленности, профессор столичного университета Мтаниос Набиб считает, что Сирия уже заплатила огромную цену за все - и за ошибки своих руководителей, и за экстремизм молодых. И теперь только переговоры, только поиск взаимных компромиссов могут вывести государство из тупика. Однако непримиримая оппозиция категорически отвергает такой путь. "Почему? - задает вопрос профессор. - Возможно, такова воля тех, кто поддерживает ее извне?"

Кстати, еще вот вопрос: с кем садиться за стол переговоров? Единого руководства у сирийских противников режима нет. Оппозиция раздроблена. Внешние враги, как я уже говорил, всяк по своему преследуют каждый свой интерес. Все это делает ситуацию еще более запутанной и непредсказуемой.

Наступают по всему фронту

Внешние враги... Конечно, надо было побывать там, чтобы воочию убедиться: освещение иностранными телеканалами ситуации в Сирии, заявления западных политиков и вообще вся поднятая шумиха имеют мало общего с действительным положением дел. Югославия, Ирак, а теперь Сирия стали примерами вопиющей безнравственности в действиях отдельных государств. Сами сирийцы удивляются: "Это кто же нас понуждает к демократии? Тоталитарные режимы стран Залива? "Аль-Каида" и афганские талибы? Натовцы, которые вчера разбомбили Ливию? Американцы, которые оставили в руинах Ирак"?

Это ложь, что Б. Асад не соглашается пускать к себе представителей иностранных гуманитарных организаций. В Сирии, как известно, работала миссия наблюдателей Лиги арабских государств, состоявшая более чем из сотни человек. Как рассказывал мне глава Центра по мониторингу жертв террора и насилия Анас Джазаири, приехав в Дамаск, наблюдатели были полны решимости немедленно схватить за руку "преступный режим", вывести его на чистую воду. Им дали полную свободу действий: хотите - получайте информацию у боевиков, хотите - у официальных лиц.

Спустя месяц наблюдатели покидали Сирию с совсем другим настроением - об этом свидетельствует их официальный отчет, с которым мне удалось познакомиться. По сути дела, в этом отчете содержится вывод: в стране ведутся подпольные вооруженные действия, в результате которых гибнут и мирные люди, и военные, и сами оппозиционеры. Отчет настолько не вписывается в канву информационной войны против Сирии, что его даже не разместили на официальном сайте ЛАГ, а все дальнейшие разговоры о присутствии на территории страны иностранных наблюдателей тогда же сошли на нет.

Теперь наряду с тайными поставками оружия боевикам, информационной войной и дипломатическими маневрами против Сирии все шире применяют различные экономические санкции. Учитывая, что бьют они сильнее всего по рядовым гражданам, особенно лицемерными кажутся слезы западных политиков, проливаемые ими по поводу несуществующей "гуманитарной катастрофы" в Хомсе. Как человек, неделю назад побывавший в этом городе, я свидетельствую: никаких проблем с продовольствием, водой и медикаментами там нет.

Таксист, который спозаранку вез меня в аэропорт, на плохом английском поинтересовался, откуда я. "Американец"? - "Нет". - "Канадец"? - "Нет". - "Немец"? - "Да какая тебе разница"! Скорее по привычке я не стал ему открываться сразу. И правильно сделал. Потому что таксист оказался из числа тех, кто против Башара Асада. "Америка гуд. Руссия бэд". Жестом показал петлю на шее, мол, скоро мы вздернем своего президента, а заодно и всех его друзей.

А другой таксист, накануне признав во мне русского, отказался взять плату за проезд. И вообще, столько добрых слов в адрес своей страны, как в те дни, я давно уже не слышал.

Владимир Снегирев “Российская газета”