Турция в контексте арабской весны

В гражданских обществах этих стран проявилось общее стремление к свободе, экономическому развитию и борьбе с коррупцией. Людям пришлось задуматься об их настоящем, а также модели, к которой следует двигаться в будущем. Особый интерес в этой связи представляет «турецкая модель».

Тем не менее, до недавнего времени любое упоминание турецкой модели в консервативном и религиозном обществе было попросту немыслимым. С самого своего основания в 1923 году Турецкая Республика Мустафы Кемаля Ататюрка дистанцировалась от «восточного мира». Мустафа Кемаль намеревался привести свою страну на Запад, поставив религию под контроль, как это в некоторой степени было во времена Османской Империи. Ататюрк считал, что «политик, которому нужна помощь религии для управления страной, всего лишь трус», а «трус не может стать главой государства». В итоге ему удалось провести настоящую культурную революцию, важнейшей точкой которой стал переход на латинский алфавит: с 1 ноября 1928 года в Турецкой Республике было официально запрещено использовать арабскую вязь.

Изменения в долгой традиции внешней политики

С тех пор Турция играла особую роль на международной арене. Она была стратегическим союзником «западного блока» во время холодной войны, а в 1952 году стала членом НАТО. В результате среди населения арабских государств сложилось впечатление, что она порвала со своими религиозными корнями. Союз с Израилем, некоторые эпизоды османского прошлого и прозападная политика еще больше увеличили расстояние между Турцией и арабскими странами.

Тем не менее, в конце 2002 года приход к власти Партии справедливости и развития (ПСР), которая открыто говорила о своем мусульманском самосознании в светском государстве, позволил укрепить связи с арабско-мусульманскими народами. Кроме того, изменения в политическом большинстве, которые идут и по сей день, ознаменовали собой поворотный момент во внешней политике Турции. Анкара стала заметнее и активнее действовать на ближневосточной арене, что в частности связано с политикой министра иностранных дел Ахмета Давутоглу. Этот сторонник перебалансировки турецкой дипломатии стремился к развитию связей со всеми своими соседями и в то же время уделял особое внимание открытости к мусульманскому миру, которым пренебрегали правительства его страны еще с 1923 года.

Такая переориентация вылилась в целую череду важных событий. Привлекшее к себе огромное внимание СМИ выступление нынешнего премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана на саммите в Давосе в 2009 году вызвало восхищение арабских народов, которые были недовольны молчанием их собственных лидеров. Премьер-министр Турции неоднократно критиковал политику Израиля (в том числе и в присутствии Шимона Переса) от Газы до инцидента с гуманитарной флотилией, когда погибли девять турецких граждан.

Помимо этих событий, более глубокая переориентация турецкой дипломатии в сторону арабского мира в некоторой степени принесла свои плоды. В частности она способствовала росту активности частного сектора в арабских странах. Так, например, после последней войны в Персидском заливе, против которой выступала Анкара, турецкие инвесторы массово хлынули на рынок Ирака и других государств региона. Крупнейшие компания, такие как Koз, Sabanci, Cukurova и Dogus, вложили средства в экономику многих стран региона от Иордании до Ирана и Сирии, добившись признания видных турецких брендов. Особое место занимает экспорт образовательных услуг, продукции крупных марок и аудиовизуальной продукции. Популярнейшие сериалы переводятся и выходят в эфир в этих странах, многие жители которых с нескрываемым интересом следят за приключениями турецких героев.

Новое место на международной арене

За последние несколько лет Турция как экономическая и культурная держава смогла завоевать себе немалый престиж благодаря событиям, которые имеют большую значимость для общественного мнения и некоторых движений в арабских странах. Хотя Анкара и не смогла в должной мере предвидеть произошедшие перемены в арабском мире, интерес к турецкой модели все же легко понять. Дело в том, что он отражает сразу несколько реалий: стремление к современности, экономическое развитие, утверждение политического ислама с разнородной религиозной окраской, стремление к демилитаризации руководящих структур по примеру ПСР, которая значительно уменьшила роль армии в турецком обществе… Каждый видит в этой модели то, что соответствует его собственным желаниям.

Все эти моменты объясняют то народное ликование, с каким Реджепа Тайипа Эрдогана встретили во время визитов в Египет, Тунис и Ливию в сентябре прошлого года. Кроме того, пришедшие к власти в этих странах партии не скрывают своего восхищения турецкой моделью. Дипломатическая и политическая деятельность Анкары доказывает, что будущее арабских стран отчасти связано с будущим Турции.

Сегодня становится ясно, что помимо смен режимов, а также конституционных и экономических преобразований арабская весна приводит и к глубинным изменениям в региональном балансе. Турция занимает все более видное место благодаря своему физическому и идеологическому присутствию в этих странах. Таким образом, внутренняя эволюция турецкой модели требует нашего особого внимания, так как ее влияние ощущается далеко за пределами государственных границ. Недавние геостратегические изменения благоволят Турции, которая активно утверждает свою роль и свою модель.

Тем не менее, во внутреннем плане, риски слишком долгого пребывания у власти никуда не делись: авторитаризм, несоблюдение прав меньшинств, развитие религиозного интегризма…

Турция потенциально может занять место во главе ширящейся общественной концепции, однако вынуждена иметь дело с рисками, которые могут повлиять на будущее всего региона. Речь идет не только о внутренних, но и внешних факторах, в частности отношений с арабскими монархиями, которые могут привести к радикализации турецкого правительства.

Тарик Йилдиз (Tarik Yildiz), («Le Huffington Post», Франция), перевод «Армения сегодня»