Платки, французский президент и гражданские права

Наступившее лето обещает быть не скучным. Президент Франции Николя Саркози выступил на днях против ношения в общественных местах мусульманских платков. По мнению президента Франции, ношение хиджаба это не религиозный вопрос, это проблема касается прав женщин и их достоинств. Еще в конце прошлой недели представители французского правительства сообщили, что в парламенте будет сформирован независимый комитет, который рассмотрит вопрос запрета ношения хиджаба в общественных местах.

С одной стороны такие резкие шаги выглядят удивительными, ведь такое неприкрытое неприятие мусульманских традиций в стране, где 5 миллионов человек являются этническими мусульманами, может быть просто взрывоопасным. Хотя если обратиться к истории, то многое покажется закономерным. И речь в данном случае не о недавнем прошлом. Например, даже не о запрете на ношение религиозных головных уборов в учебных заведениях, который в 2004 году подписал предшественник Саркози Жак Ширак.

Для того, чтобы понять политику современных французских властей необходимо обратится к тому, каким образом строилась колониальная стратегия имперской Франции. А она, надо сказать, серьезно отличалась от соседнего британского колониализма.

Французы, как отмечают многие исследователи, завоевывая новые земли, стремились разрушить сложившуюся веками там социальную структуру. Их колонизационную модель можно назвать ассимиляционной, потому что на большинстве завоеванных земель быстро разворачивалась миссионерская деятельность и насаждался французский язык. Обратите внимание на то, что у большинства населения бывших французских колоний имена и фамилии французские (исключение составляют разве что мусульманские регионы). Такая политика по культурному сближению метрополии и окраин собственно и привела к тому, что Франция первой столкнулась с волной мигрантов из бывших колоний. Ведь знающим французский язык жителям колониальной периферии было проще освоиться на французской земле.

Британцы в отличие от своих соседей действовали иначе. Придя на новые земли, они не стремились разрушить устоявшийся там уклад жизни. Британцы считали, что эффективнее договорится с правящей верхушкой регионов, которые оказались в их власти, о своевременном сборе налогов и реализации своей продукции. Британцы не тратили силы на активную ассимиляцию новых территорий. К примеру, кастовая система в Индии сохранилась до середины 20 века (впрочем, неформально она не изжита до сих пор). Следствием этого стало и то, что Великобритания несколько позже столкнулась с активным переселением к себе из бывших колоний.

Таким образом, навязывание своих культурных норм для французской национальной модели в значительной степени больше характерно. Наверное, поэтому политика этих двух государств так и отличается. В то время как в Великобритании вводятся специальные формы для мусульманок-полицейских, во Франции хотят даже в общественных местах запретить появляться в платке. А разделяет ведь эти страны всего лишь пролив Ла-Манш…4,87 Kb

Николя Саркози всегда выделялся своими правыми взглядами, собственно благодаря поддержке консервативно настроенного электората ему и удалось стать президентом. Не стоит сомневаться в том, что Саркози отлично понимает, что объявляя войну «платкам» он борется не за права женщин и их достоинство. Это культурная война – война за идентичность. На фоне мирового кризиса и неумолкающих скандалов вокруг личной жизни французского президента перевести внимание общественности на выдуманную проблему проще всего.

Ведь насколько серьезно можно воспринять заявление, что заставляя женщин против их воли снимать платок, власти борются за их права? Абсурд! Большинство исследователей, которые обращаются к теме женской мусульманской религиозности в светских странах отмечают, что мы имеем дело с серьезным интеллектуальным вызовом, который современные мусульманки бросают западным ценностям. Профессор парижской Высшей школы социальных исследований Нилюфер Голе отмечает, что образ жизни современной мусульманки может быть рассмотрен как новый альтернативный модернистский проект.

Другая известная исследовательница, профессор Гарварда, Шейла Бенхабиб также обращается к вопросу мусульманских платков во французском обществе. Она отмечает, что французское государство, которое борется с практикой ношения платка, позиционирует себя как защитника эмансипации женщин от сообществ, из которых они вышли, которые принуждает их к соблюдению религиозных традиций. Однако сами женщины противостоят в этом государству, причем не с целью согласится со своим подчинением требованиям религии, а чтобы заявить о своей идентичности независимой от доминирующей французской культуры.

Вообще наиболее остро «дело о платках» во Франции обозначалось в 1989 году. Именно с того времени принято вести отчет жесткого противостояния мусульманок и французских властей по данному вопросу. В 1989 году в городе Крейе из школы были исключены три мусульманки, которые носили головные платки. По мнению Бенхабиб, последовавшая за этим дискуссия коснулась смысла французской республиканской системы правления, социального и гендерного равенства, а также соотношения либерализма, республиканизма и мультикультурализма во Франции. Говоря о ситуации 1989 года, Бенхабиб пишет, что в решении девочек прийти в школу в платках имелся серьезный политический жест, поступив, таким образом, они с одной стороны, претендовали на то, чтобы в качестве французских граждан воспользоваться своим правом на свободу вероисповедания. С другой стороны, они продемонстрировали свое мусульманское и североафриканское происхождение. Последовавшее за этим событием движение мусульманок, требующих признать их право носить платок в образовательных и прочих государственных учреждениях, по мнению американского социолога, выдвинуло в публичную сферу то, что французское государство считало частным символом, - индивидуальный предмет одежды, показав его публичный и политический смысл.

Таким образом, для самих мусульманок борьба за свой образ жизни, за право носить платок это борьба за свободу вероисповедания, которая является частью гражданских прав в самой Франции и это борьба за свою религию и культуру. Конечно же, увеличение мусульманок и мусульман во Франции ведет к большой культурной пестроте этой страны, изменяется культурный ландшафт Франции и всей Европы. Неудивительно, что это не нравится многим консервативно настроенным европейцам. Мировой финансовый кризис, а также атмосфера социальной напряженности ею порождаемая превращает разыгрывание «мусульманского фактора» в Европе хорошим отвлекающим маневром.

Однако многим консервативно настроенным европейским политикам необходимо вспомнить, что финансовое благополучие их стран строилось во многом на жесткой эксплуатации принадлежащих им колоний. Мир транснациональных компаний привел к активной миграции населения на планете. Теперь жители бывших периферий приехали в свои метрополии. При этом приехали они всерьез и надолго. К чему в таком случае могут привести такие заявления и инициативы, которые позволил себе французский президент? Страшно подумать…

Данис Гараев