Когда дети учат родителей

Мид изучив десятки народов, пришла к выводу, что существует три типа культур с точки зрения трансляции опыта между поколениями. Первый тип (она называет его постфигуративным) характеризуется тем, что дети учатся у своих предков. Это характерно для патриархальных обществ, опирающихся на традицию и ее живых носителей, стариков. Любые нововведения в таких обществах не одобряются. Для второго типа (кофигуративного) характерна ситуация, когда дети и взрослые учатся у равных, т.е. у своих сверстников. Влияние старших падает, а сверстников растет. И, наконец, третий тип (префигуративный) является примером того, когда взрослые учатся у своих детей. Как отмечает Маргарет Мид такие культуры стали возникать с середины XX столетия и объединены электронной коммуникативной сетью. Они определяют новый тип социальной связи между поколениями, когда образ жизни старшего поколения не тяготеет над младшим. Темп обновления знаний настолько высок, что молодежь оказывается более сведущей, чем старики. Именно на этом этапе наиболее серьезно обостряются межпоколенные конфликты и молодежь начинает формировать контркультуру.

К чему спросите вы этот ликбез? На самом деле, все просто – этот ликбез необходим, чтобы понять то общество, в котором мы живем и ту ситуацию, которая сложилась в нашей российской умме.

Как официальное духовенство, так и многие исследователи, отмечая увеличение количества практикующих мусульман в стране, говорят, что прирост происходит в первую очередь за счет молодежи. И в этом можно легко убедиться, посетив мечети в пятницу.

Отмечу, что нынешнее молодое поколение мусульман выросло в совершенно новых условиях и ином культурном контексте, нежели их родители.

Это выражается во многих вещах, в частности, и в отношении к религии. Встречая молодых парней в мечети, вы навряд ли увидите там же их родителей. Приобщение к религии в некоторых случаях происходит даже вопреки желанию старшего поколения.

Это старшее поколение, в возрасте примерно от 40 до 60 лет, воспитывалось в советских школах, армиях и университетах и поэтому оно оказалось достаточно далеко от религии. Для них она представляется набором символов и скорее одним из признаков этнической идентичности, не более. Сформировавшаяся советская ментальность не смогла справиться с теми глобальными трансформациями, которое претерпело наше общество и государство в 90-е годы прошлого века. Это привело к духовному кризису, стрессу и надрыву. Разочаровавшись в прежних ценностях, но, не имея прочной духовной основы, многие стали искать утешение в алкоголе и прочих разрушающих сущность человека пороках. Их же дети занялись поиском выхода из этой ситуации: кто-то нашел свой спасительный путь и смог адаптироваться к новым условиям, многие же, к сожалению, последовали примеру своих родителей.

Тем не менее, радует, что значительная часть молодых людей обратилась к религии, осознав то спасительное начало, присутствующее в Исламе. Эта молодежь продвинута, много читает, легко обучается новым технологиям, осваивает новые сферы. Они могут рассказать много нового и интересного своим отцам.

Ничего сверхестественного, по сути, не происходит, такой путь прошли или проходят большинство современных обществ. Мы имеем дело, как раз с той ситуацией, о которой писала Маргарет Мид: «когда дети могут научить взрослых многому новому».

Однако не стоит забывать, что в таком типе отношений, как писала американская исследовательница, обостряются межпоколенческие конфликты и самое главное именно в этой ситуации появляются молодежные контр-культуры. И на этом мы остановимся подробнее.

Отказавшись от атеистического наследия своих предшественников новое поколение, обращается к Исламу, как источнику справедливости и чистоты. Молодые люди направляются в мечети, где хотят встретить своих единомышленников, получить знания. Отметим, что они приходят туда сами, по своему желанию, потому что новое поколение это думающее поколение.

Однако зачастую там они испытывают разочарование, которое толкает некоторых молодых мусульман в радикальные и нетрадиционные направления религии. Безусловно, этот процесс вызывает беспокойство, однако в чем истинные причины такой ситуации? Для понимания их основ необходимо четко осознавать то, в каком обществе мы сейчас живем.

Какие чувства, например, может вызвать у молодых мусульман тот факт, что исламское духовенство в рамках одной страны разбито на несколько группировок, что, даже в рамках татаро-башкирской уммы (всего-то 7-8 миллионов человек) существуют несколько центров (СМР, ЦДУМ, РАИС и ДУМ РТ), а в рамках одного региона возможно существование 4 (!) муфтиятов.

Можно ли их убедить в том, что причина такого раскола не в элементарной борьбе за сферы влияния, то есть за власть, а в каких-то тонких теологических расхождениях? Конечно же, убедить в этом нельзя, просто потому что это не так. Естественно, у молодых мусульман возникают вопросы: отчего и для чего такое разделение? И ответ должен быть достойным, так как молодая умма России образована, амбициозна и продвинута.

Новое поколение мусульман зачастую старается получить как качественное светское, так и качественное религиозное образование (кто-то учится этому за рубежом, а кто-то и в России). Они выросли в новую эпоху, в век информационных технологий. Стоит ли говорить, что потребности и запросы этого нового поколения молодых людей, также высоки. Кого могут удовлетворить те поверхностные, порой крайне скучные и схоластические проповеди, которые мы можем услышать в большинстве наших мечетей? Кого из официального духовенства молодое поколение мусульман воспринимает как своих интеллектуальных лидеров, умеющих говорить на понятном им современном языке? Таких, на самом деле, не много.

Молодое поколение острее реагируют на глобальные социальные проблемы, различные формы несправедливости, оно чувствует себя частью мирового мусульманского сообщества и активно интересуются тем, что происходит в других странах мира. Благо для этого есть Интернет и другие каналы получения информации. Одним словом, мы имеем пример формирования новой ментальности, отличной во многом от ментальности своих предшественников. В таких условиях, даже хорошо религиозно-образованным представителям духовенства, порой, сложно оставаться авторитетами в глазах молодежи.

Самый свежий пример ментального столкновения двух поколений это предложение кавказских муфтиев ограничить выезд граждан РФ на обучение в зарубежные мусульманские учебные заведения. Однако мы живем в эпоху, когда практически не существует границ распространения знания, человек в любой точке мира может получить необходимую ему информацию.

В конце концов, разве из-за того, что граждане СССР массово ездили учиться в Гарвард и Оксфорд, развалилась это государство?! Конечно, нет. Граждане Советского союза получали образование в своей стране, а ее, тем не менее, уже не существует.

В случае с предложением кавказских муфтиев мы имеем дело с нарушением причинно-следственной связи. Если мы хотим понять, почему наши братья уезжают учиться за рубеж и увлекаются нетрадиционными и радикальными формами Ислама, необходимо смотреть глубже и предпринимать совсем другие меры.

Во-первых, и государство это уже осознало, необходимо выстроить (а точнее восстановить) свою сильную образовательную систему и при этом, обязательно налаживая сотрудничество с ведущими и проверенными зарубежными университетами.

Во-вторых, нашим муфтиятам необходимо взглянуть на себя и понять, чем они интересны и что они могут предложить для подрастающего поколения, которое, кстати, составляет большую часть нашей уммы. Ведь не мусульмане существуют для муфтиятов, а муфтияты для мусульман. Проще говоря – нашим официальным структурам надо стать конкурентоспособными. Эмиссары и сторонники нетрадиционных для нашей страны течений Ислама работают с молодежью значительно эффективнее! Они рядом с ними не только во время крупных праздников и пятничных намазов, но и в любое другое время: днем, вечером, утром. Они очень доступны, красноречивы, доходчивы и могут создать у своих сподвижников чувство большого духовного единства.

Давайте приплюсуем к этому еще тот факт, что среди мусульманской молодежи немало людей из социально необеспеченных слоев населения, чье обостренное чувство социальной несправедливости создает хорошую почву для радикальных настроений, то картина станет совсем полной.

Работа с молодежью у официальных мусульманских структур поставлена неудовлетворительно, и если в крупных городах, таких как Москва и Казань, какая-та работа еще ведется (Петербург здесь печальное исключение), то в небольших населенных пунктах с этим беда. Местное духовенство, высокомерно поглядывая на молодых мусульман, само отталкивает их. Мечети запираются на замки, проповеди скучны и поверхностны, социальная, благотворительная работа хромает, нет никакой интеллектуальной жизни, вот и формируются джамааты не вокруг мечетей, а вокруг порой крайне сомнительных личностей. Одним словом, нужны новые молодые, продвинутые, активные лидеры, опирающиеся на традиционные ценности, а не скучные чиновники от религии. И именно таких современных лидеров должны готовить российские исламские университеты.

В-третьих, и возможно, самое главное – это работа в информационной сфере. И здесь также все «не слава Богу». Как известно современные войны – это информационные войны. Победа в этой сфере и определит общую победу. Можно попробовать запретить человеку выехать за рубеж, но невозможно запретить человеку подключиться к всемирной паутине – Интернету. Человек там читает тексты, смотрит видео, слушает ауди-записи. Владея английским и арабским языками можно вообще не испытывать никаких ограничений. Горизонтальные связи всегда будут сильнее вертикальных, особенно если мы говорим о такой религии как Ислам.

Одним словом, не запретительными мерами и не жестким давлением можно противостоять радикализации молодежи. Нет, нет и еще раз нет. Обособиться и замкнуться не удастся, это тупиковый путь. Новая эпоха диктует новые методы.