Исламский вопрос и радикализм

В этой связи Фрэнсис Фукуяма, известный тем, что в начале 90-х гг. XXв. провозгласил «конец истории», т.е. полное торжество западных либерально-демократических ценностей, утверждает, что, «базовый конфликт, перед которым мы стоим, гораздо шире и затрагивает не только небольшие группы террористов, но и всю общность мусульман, для которых религиозная идентичность затмевает все другие политические ценности». Тут надо обратить внимание на то, что «религиозная идентичность», о которой говорит Фукуяма, является определяющей для любого мусульманина, т.к. это часть его вероубеждения. Тем самым, он фактически подводит к тому, что «базовый конфликт» сегодня имеет место с Исламом как таковым.

С этой точки зрения, экстремизмом является не только Ислам, но и Христианство, да вообще любые подлинные религиозные и даже политические убеждения, не вписывающиеся в тот проект, пропагандистом которого выступил в свое время Фукуяма.

Что же касается самого Ислама (я говорю именно об Исламе, а не об тех или иных проблемах в исламском мире, где, безусловно, существуют крайние проявления), то в нем, к слову, даже такой неоднозначно воспринимаемый, но, безусловно, выдающийся, богослов как Ибн Таймия, которого порой называют предтечей ваххабизма и «исламского экстремизма» всех видов, еще в глубоком Средневековье утверждал, что Ад невечен и оттуда рано или поздно выйдут все люди вне зависимости от их вероубеждений. Таких, не вписывающихся в картину «экстремистского Ислама» примеров гуманизма, терпимости, если хотите, либерализма и политкорректности, множество.

Проблема радикализма в исламской среде, несмотря на многочисленные заявления и мероприятия, направленные на ее решение за последние годы, конечно, остается актуальной. Деструктивные тенденции есть почти в любой среде – от православной до либеральной – и мусульманское сообщество здесь не исключение. Однако во многом эта тема сознательно преувеличивается и используется различными политическими кругами в корыстных целях. Ее масштаб раздувается до гротесковых форм, что серьезно вредит профилактике и устранению проблемы.

Какими же могли бы быть наиболее адекватные шаги в современной ситуации со стороны Российского государства?

Надо отказаться от того, что условно можно назвать «борьба с исламским экстремизмом» в пользу стратегии решения того, что я называю «исламским вопросом». Первое – это сиюминутная политтехнология, в топку которой, к сожалению, периодически попадают реальные люди и получают вполне реальные, а не политтехнологические сроки. Второе – подлинная государственная работа.

«Исламский вопрос» в России больше не может восприниматься как второстепенный. Я говорю о признании со стороны государства и всего общества той роли Ислама и мусульман в нашей стране, которая в полной мере соответствует их вкладу в строительство общего дома, а также об отказе от исламофобии и создании механизмов включения потенциала российских мусульман в решение основных проблем государства.

Реально это проблема государственной важности. Чем быстрее мы это поймем, тем лучше. Необходимо сегодня начать заниматься этим вопросом, иначе завтра он сам встанет ребром – рост экономики и любое развитие натолкнется на проблему идентичности России, на неизлеченные болезни многомиллионного, постоянно увеличивающегося сообщества страны.

Для решения «исламского вопроса» требуется, если не нацпроект, то нацпрограмма – точно. Слишком глубоки раны и трещины. Проблемы копились, загонялись внутрь и замалчивались даже не десятки, а сотни лет.

Экстремизм – лишь один из моментов в пакете «исламский вопрос в России». Можно сколько угодно латать дыры, делать вид, что все налаживается, но реальная ситуация без действительно стратегического подхода будет еще дальше только усложняться.

Есть реальные шаги властей в этом направлении, что можно только приветствовать. Но все еще много позитивного из того, что делается, тонет в бюрократизме, традиционном "запретить на всякий случай" и откровенном невежестве, особенно на уровне регионов. С другой стороны, усилий мусульманских религиозных и общественных организаций пока крайне мало. Духовные управления занимаются, в основном, хозяйственно-административными вопросами, а общественность – к сожалению, выяснением того, кто из них шире известен в узких (причем очень узких) кругах.

Есть, конечно, позитивные моменты: деятельность центра Аль-Васатыйя-умеренность, активность саратовского муфтията, некоторых отделов Совета муфтиев Москве, фонда "Солидарность", появляются молодежные организации и др. Однако, в целом, КПД ДУМов и мусульманской общественности пока нельзя назвать удовлетворительным, а результат их деятельности вместе взятых – эффективным. Надо также отметить усилия Фонда поддержки исламской науки, культуры и образования, который за последний год серьезно изменил свой негативный имидж, сложившийся благодаря ушедшему в отставку руководству. Сейчас Фонд нацелен на конструктивную работу по созданию и поддержке реально действующих механизмов самоопределения мусульманской общины РФ как одной из неотъемлемых и влиятельных составляющих гражданского общества нашей страны. Задача колоссальной сложности, но жизненной важности.

Без всего этого «исламский вопрос» решить, даже поставить его на повестку дня, не получится. Никто, кроме нас, этого делать не будет, никто этой проблемы не понимает, не видит и никому особенно это не нужно.

Требуются нормальные эффективные лоббистские структуры. Без них позитивным образом решить проблему «исламского экстремизма» в России или, скажем, обозначить наше участие в процессе сближения Москвы с мусульманским миром не получается.

Срочно должны заработать нормальные механизмы канализации лавы социальной энергии мусульманской молодежи в конструктивное русло. Отсутствие этого - один из основных факторов радикализации.

К сожалению, активная мусульманская молодежь сегодня практически никак не задействована в проектах, которые в равной степени приветствовались бы с точки зрения Шариата, общества и государства. И это при том, что достоверной информации об Исламе, качественной литературы и исламских образовательных учреждений пока также крайне не хватает.

Начиная практиковать Ислам, значительное число верующих стремиться найти себе применение в широкой общественно-религиозной деятельности. Ничего не поделаешь, социальная активность – отличительная особенность вероубеждения мусульман. Однако пока предложений для самореализации верующих в рамках конструктивной общественно полезной работы не очень-то много.

Так, в результате пустых многочасовых бесед в полных веры и желания «чего-то делать» на благо Ислама молодых сердцах рождаются различные бредовые идеи, как шутливо выразился один журналист, вроде строительства мечети в Гондурасе или халифата на Огненной земле. Здесь же почва для «ваххабизации». Радикальные идеи находят отклик, особенно в неблагополучных и нестабильных регионах, зачастую, что называется, от безделья.

С другой стороны, при наличии необходимой информации и механизмов эти же ребята в 90 % случаев могли бы быть благополучно задействованы в социально полезной работе – от восстановления разрушенных мечетей до помощи ветеранам-единоверцам. Об успешности этого пути говорит мировой опыт работы с мусульманскими общинами.

Центрами по координации деятельности мусульманского актива могли бы стать мечети. Это их прямое назначение. Ведь мечеть в Исламе – это не только место для совершения намаза, но и центр общественной, религиозной и интеллектуальной жизни. Пока духовные управления мусульман в основном заняты хозяйственно-административной деятельностью по обеспечению мечетей и их зачастую не хватает на работу с общиной, на просвещение и воспитание. Вывести же актив «из тени», собрать его вокруг конструктивной исламской работы на базе мечетей, им должны помочь общественные организации мусульман.

Решать эту проблемы необходимо комплексно, в контексте развития всего государства. Наши мусульмане ведь не «за стеклом» живут, а в обществе, они тоже часть российской цивилизации во всей ее диалектической противоречивости.

Пора переходить к стратегии развития хотя бы на нашем участке работы. Сегодня вся страна говорит о том, что на смену эпохе стабильности должна прийти эпоха развития. Давайте включаться.

В ответ на любые крайности надо предложить пример реальной работы, дающей положительный результат конкретным людям. Если будут изданы сотни фундаментальных трудов по Исламу, созданы комфортабельные исламские культурные центры, налажена разнообразная халяльная индустрия, появятся механизмы участия мусульман в общественно-политической жизни, откроются исламские школы, детсадики, вузы, будут созданы благотворительные социальные центры, которые начнут реально помогать больным и нуждающимся, – все это выбьет почву и аргументы у разного рода фанатиков.

Есть тут, конечно, и вещи, от нас не зависящие (хотя, как сказать, - сегодня известно, что те же книги запрещать впервые предложили особое ретивые муфтии). Например, даже если все выше оговоренное будут осуществлено, но продолжатся запреты пачками мусульманской литературы, особенно хадисов и книг по жизнеописанию Пророка (мир ему), и абсурдные процессы над исламскими активистами, то радикалы никуда не денутся.

Кроме того, очень немаловажно заметить, российские мусульманские деятели, в особенности те, кто претендует на статус лидеров уммы, должны и сами всей своей жизнью демонстрировать глубину убеждений и верность исламскому образу жизни. Иначе никакого авторитета у них не будет, а будет расти влияние приверженцев максималистских взглядов. Мусульмане, прежде всего молодежь, остро чувствуют двойные стандарты и любую непрозрачность.

Юсуф аль-Карадави, глава Всемирного совета исламских ученых, который был одним из сорганизаторов международной богословской конференции в Москве в мае с. г., в своей книге «Исламское сознание: между экстремизмом и беспечностью» очень хорошо по этому поводу сказал. Он говорит о молодежи, которой наиболее присущ максимализм в словах и действиях, но это относится к проблеме противодействия экстремизма в целом.

Я процитирую:

«Удивительно, что мы критикуем молодежь за экстремизм, но не критикуем себя за халатность и попустительство по отношению к своим первостепенным обязанностям. Мы требуем от молодежи умеренности, мудрости и отказа от радикализма и крайностей, но не требуем, чтобы наши религиозные деятели и уважаемые люди очистились от лицемерия, лжи и противоречивых слов и деяний.

Мы ведем себя так, будто все права принадлежат только нам, а обязанности лежат только на молодежи... Нам следует прямо признать, что многое из нашего поведения толкает молодежь к тому, что мы называем экстремизмом. Мы притязаем на верность принципам Ислама, но не живем по нему, читаем Коран, но не применяем его положения в жизни, претендуем на любовь к Посланнику Аллаха (мир ему и благословение), но не следуем его Сунне... Молодежи надоело терпеть наше лицемерие и противоречивость, и она одна без нашей помощи вышла на дорогу к Исламу. Родители остались не у дел, а ученые заняты своими делами.

Поэтому мы должны начать с самих себя и исправить наше общество, согласно тому, как повелевал Аллах, а только потом требовать от молодежи тишины, спокойствия и мудрости в деяниях. Следует указать и на тот момент, который часто подчеркивают некоторые ответственные лица и публицисты, – это обязанность религиозных официальных учреждений и их роль в решении проблемы экстремизма и в руководстве процесса пробуждения исламской молодежи».

В общем, мой совет всем, кто думает о будущем Ислама в России: распечатать этот пассаж Карадави и повесить на стенку у рабочего стола.

Абдулла Ринат Мухаметов, islam-wasatiya.ru