СМИ: «Версия»: Халяльные бабки

Глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин заявил, что видит одной из своих основных задач создание в России исламской банковской системы. Мол, это решит многие проблемы, к примеру позволит молодёжи получать исламское образование, не выезжая за пределы России и таким образом избегать влияния экстремистских мусульманских организаций. Корреспондент «Нашей Версии» – о возможных последствиях исламского банкинга.

Если продавить вопрос на правительственном уровне и добиться решения о том, что 10–15% банков – в соответствии с процентным соотношением мусульман в России – будут сугубо исламскими, можно неплохо чувствовать себя на рынке банковских услуг, да ещё с гарантией, что тебя не вытеснят конкуренты.

Нынешняя банковская система, сложившаяся в стране без учёта исламской специфики, в принципе не мешает желающим постигать Коран. Так что дело, видимо, в чём-то другом. В чём-то таком, о чём вслух сказать нельзя, но чего главе Совета муфтиев очень хочется – скажем, переподчинения части банков людям, исповедующим ислам. Тем более что конкуренция в банковской отрасли высока, особенно сейчас, когда кризис ещё не преодолён.

Так называемый исламский банкинг помог бы банкирам-мусульманам получить квоту от государства. Если продавить вопрос на правительственном уровне и добиться решения о том, что 10–15% банков – в соответствии с процентным соотношением мусульман в России – будут сугубо исламскими, можно неплохо чувствовать себя на рынке банковских услуг, да ещё с гарантией, что тебя не вытеснят конкуренты.

Совет муфтиев вынашивал идею создания собственной банковской системы, которая охранялась бы государством, примерно с 2005 года. Были и попытки выстроить опытные образцы исламского банкинга в Башкирии и Татарстане. Успехом они не увенчались: религия религией, а денежки тамошние власть предержащие предпочитали прокачивать по давно устоявшимся схемам с теми банками-партнёрами, с которыми они работали и 10, и 15 лет назад, безотносительно религиозной ориентации их руководства.

Чтобы хоть как-то обозначить своё желание войти на рынок банковских услуг, Совет муфтиев стал патронировать ежегодные научные конференции по исламскому банкингу – курировал эти мероприятия лично Равиль Гайнутдин.

В марте этого года случился прорыв: на международной конференции в Москве «Исламский банкинг: специфика и перспективы» с участием бывшего представителя президента в Дальневосточном округе Камиля Исхакова, директора регионального офиса Исламского банка развития Хишама Талеба Маруфа и управляющего директора «ВТБ капитал» Масрура Хака участникам удалось договориться о создании первой исламской сети банков в России. При этом Гайнутдин намекнул собравшимся, что правительство об их инициативе осведомлено и там есть заинтересованные лица. Открытие особой банковской сети анонсировали на осень этого года. Но не срослось.

24 сентября, в день открытия международной конференции «Россия и исламский мир: партнёрство во имя стабильности», глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин сообщил, что создание исламской банковской сети пока откладывается.

«Исламская банковская система основана на справедливости, добропорядочности и духовности, – заявил Гайнутдин. – Она исключает стремление к насыщению любыми средствами и любой ценой. Из 300 ведущих исламских банков мира не пострадал во время финансового кризиса ни один. Наоборот, наблюдается их рост. Но нам сложно противостоять устоявшейся системе, при которой во главу угла поставлена нажива, и мы просим правительство способствовать реализации наших устремлений». Стало быть, обещанный весной патронат со стороны правительства либо изначально был фикцией – желаемое выдали за действительное, – либо на переговорах с представителями власти что-то не срослось.

Глава Совета муфтиев решил сыграть ва-банк: он посредством прессы озвучил представителям властей свои новые предложения, от которых, в общем-то, властям предержащим будет трудно отказаться. Предложение такое: ежегодно на учёбу в исламские страны из России уезжают сотни тысяч молодых мусульман. Значительная часть уехавших попадает в тенеты исламского радикализма и, возвращаясь в Россию, пополняет собой ряды воинствующих экстремистов. Впоследствии они берут в руки оружие и едут на Северный Кавказ – убивать «неверных».

Гайнутдин предложил решить этот вопрос раз и навсегда: обеспечить получение исламского образования молодёжью непосредственно в России. Дескать, мы делаем так, чтобы юноши постигали Коран в непосредственной близости от дома, гарантируя, что никто не вобьёт им в головы радикальные идеи. А в обмен государство, которому мы поможем решить таким способом проблему Северного Кавказа – боевиков там станет в разы меньше, чем сейчас, – гарантирует нам банковскую квоту, о которой мы поговорим позже. По слухам, Гайнутдин готов торговаться, во всяком случае, люди, входящие в его «ближний круг», поведали автору этой статьи, что квота может составлять всего 7%, а не анонсированные весной 10–15.

Конечно, руководству страны, если оно решит взять на себя подобные обязательства, придётся договариваться с банковским сообществом и что-то обещать в обмен на просьбу потесниться на рынке ради братьев-мусульман. «С трудом представляю себе, как всё это может заработать, – делится сомнениями политолог и депутат Госдумы Сергей Марков. – Банкиры вряд ли просто так уступят добытые в тяжёлой конкурентной борьбе жирные куски новым игрокам.

С другой стороны, предложение может оказаться заманчивым: до сих пор власть не могла решить проблему массового отъезда мусульманской молодёжи в исламские страны на учёбу – именно там и вербуют будущих боевиков». А Гайнутдин говорит о проблеме открытым текстом: существующая с начала 90-х годов практика, когда молодёжь массово уезжает учиться во всемирно известные исламские университеты за границей, часто приводит к печальным последствиям. Основная сложность для молодых людей, воспитанных в вузе теократического государства, – адаптироваться к жизни в поликонфессиональной светской стране, которой является Россия.

«Теократическое государство производит сильное впечатление на молодого, духовно незрелого человека, – говорит Гайнутдин. – Выпускники исламских университетов в Египте, Иране или странах Залива, сами того не желая, начали вносить раскол в российскую мусульманскую умму, находя поддержку у здешних радикалов. Убеждён, что в рамках единой исламской банковской системы мы могли бы стимулировать молодёжь никуда не уезжать и свободно получать исламское образование в России – это решило бы все проблемы».

Всех проблем это, конечно, не решило бы. Тем более что прецедент введения исламской банковской системы уже был, и он провалился. В 1994 году в Автономной Республике Крым, где процент соотношения мусульман и немусульман примерно такой же, как в России – 14 и 86% соответственно, – решено было адаптировать банковскую систему с учётом местной специфики. Инициаторами были духовный глава крымских татар Мустафа Джемилев и предприниматель и политик Эскендер Меметов.

В своё время они добились для крымских татар политической квоты – 13 кресел из 100 в крымском парламенте заняли представители крымско-татарского народа. Решено было перенести политический опыт и в банковскую сферу, обеспечив банкирам-мусульманам 14-процентную квоту на рынке. Естественно, остальным игрокам это не понравилось, и они начали сопротивляться. Вначале убили Эскендера Меметова. Затем его помощников Селима Утаева и Дилявера Кучерова. Чудом сорвалось покушение на Мустафу Джемилева.

Но татарские парламентарии продолжали настаивать на квотах. И тогда была перебита вся верхушка Имдат-банка – структуры, объединившей крупнейшие финансовые активы крымскотатарской общины, в частности банки «Крым-юрт» и «Адалет». Больше попытки установить единую исламскую банковскую систему в Крыму не предпринимались. Да, времена были иные, и сейчас стрелять вряд ли будут. Но сопротивляться появлению конкурентов банковская среда будет, безусловно.

Справка

Мусульманам запрещено ростовщичество, так что традиционные кредиты и депозиты, на которые начисляются проценты, вне закона. Так же как и процентные бумаги. Взамен традиционных банковских и инвестиционных продуктов в исламском мире существует целый ряд своих специфических форм.

Это, например, «мушараба» – взаимоотношения, при которых кредитор становится партнёром по бизнесу и участвует в прибыли, а также «кард-уль-хасан» – беспроцентная ссуда, возвращая которую заёмщик добровольно вознаграждает кредитора исходя из собственных представлений о справедливости. Есть и специфические ценные бумаги – «сукук», которые не имеют фиксированного процента и доходность по которым также является определённой долей прибыли, полученной заёмщиком.

Кстати

В европейских странах система исламского банкинга не прижилась. Где-то лоббисты оказывались не так сильны, как хотелось бы муфтиям, – скажем, в Швейцарии и Германии. В других странах правительство увидело в подобной системе угрозу государственной безопасности – так было, например, в Испании и Португалии.

По большому счёту исламская банковская система прижилась лишь в Великобритании, да и то её лоббистам так и не удалось добиться чёткой системы квот – там всё держится на мощной круговой поруке банкиров мусульманского вероисповедания. А также на инициативе лидеров ряда исламских стран, предпочитающих хранить и прокручивать миллиарды долларов не у себя дома, а в Альбионе.

Руслан Горевой