Мусульмане между исламофобией и фанатизмом

Сегодня многие представители французской интеллигенции ломают голову над тем, как эти, по их собственному выражению, «французские граждане, которых воспитывали в республиканских школах», могли посягнуть на французские ценности? Иными словами, они пытаются найти объяснение той странности, которая состоит в самой возможности занять позицию, противоречащую постигнутой «универсальной и неизменной истине». Такой надменный взгляд присутствует не только во Франции, но и в большинстве стран Европы. Но у французов он встречается гораздо чаще.

Мы активно обсуждали этот вопрос сразу же после парижской атаки. Несмотря на то, что по каким-то причинам она произошла спустя три года после публикации оскорбительных карикатур в отношении Пророка, предполагается, что атака на Charlie Hebdo — ответ на эти публикации. Поэтому считается, что она была направлена против свободы печати. Но такой подход, по сути, пособничает терроризму. Цель террора, как следует из названия, состоит в том, чтобы посеять страх в обществе, а тех, кто принимает решения, заставить предпринять определенные действия. Если обратиться к теории заговора, то можно предположить, что силы, спланировавшие атаку в Париже, были нацелены на столкновение исламских ценностей с европейскими. То, что мы видим, подтверждает эту точку зрения.

Вспомним, как десять лет назад действия «Аль-Каиды», взорвавшей несколько поездов в Испании, привели к гибели сотен человек. Тогда никто и не думал полагать, что теракты направлены против свободы передвижения. Никто не давал оценки вроде: «мусульмане-джихадисты нападают на европейские ценности». Но сейчас мы слышим такие мнения повсюду. Набирает силу враждебность к исламу. Террор достиг своей цели...

В этот момент французам не помешало бы оглянуться назад. Страна, которая в свое время ввела уголовное преследование (вплоть до тюремного заключения) за отрицание холокоста и геноцида армян, сегодня изображает себя чемпионом по «неограниченной свободе печати и самовыражения». Если это не лицемерие, то — болезнь.

Во-вторых, унижение ценностей нескольких миллионов проживающих в стране мусульман, не говоря уже об огромном исламском мире, считается чем-то само собой разумеющимся. Это никак нельзя назвать здоровой позицией. Французам стоит извлечь уроки хотя бы из того, как к мусульманам относятся их соседи — и заклятые соперники — британцы. Но, конечно, когда речь идет о французах, пример британцев приобретает значение рака на безрыбье. Если сказать иначе, то со всеми, кто не похож на Европу, или, как сегодня принято говорить, с «чужаками», ее связывают откровенно проблемные отношения. И это не проблема, которую появилась в современную эпоху, это болезнь, которая на протяжении сотен лет передается с культурными генами.

В Европе арабская идентичность воспринимается как эквивалент мусульманской идентичности. В то же время христиане сегодня составляют 5% всего населения арабского мира. Более того, это цифра, учитывающая статистику массовых миграций в XIX и XX веках. Или вспомним, например, Испанию. Под продолжавшимся на протяжении восьмисот лет господством мусульман христиане и иудеи жили бок о бок с мусульманами. Но как только этот период завершился, в стране не осталось ни мусульман, ни иудеев. В остальной части Европы иудеи были всегда, но если только они, не высовываясь, жили в гетто и подвергались частым массовым убийствам, погромам...

Итак, нынешнюю исламофобию производит историческая и структурная проблема, возникающая в европейской культуре при взгляде на «чужого». Поэтому и реакция на теракты во имя ислама так или иначе носит исламофобский характер. Два этих явления подпитывают друг друга. А все, что получается в результате, выпадает на долю тех, кто находится меж двух огней.

Газета Vatan, перевод ИноСМИ.