Как сербы завоевывали Константинополь, а турки его защищали

В самом деле, дата как будто не круглая – и даже не полукруглая. Что побудило турецкие власти учинить подобные празднества – политическая ли конъюнктура или потребности туристического бизнеса, – не имею понятия. Да это и не столь любопытно.

Поговорить же хочется о другом. О нашем отношении к этому историческому событию.

Право же, по первому впечатлению захват османами Константинополя в 1453 г. и гибель Византийской империи выглядит как "крупнейшая геополитическая катастрофа современности". В самом деле, исчезло с лица Земли прожившее тысячу лет политическое образование, прямой наследник античной культуры, пронесший ее светоч через мрак раннего средневековья. А кроме того – крупнейшее православное государство, признанный духовный центр православного мира. Это православное государство оказалось в одиночестве перед Османской империей – и остальной христианский мир не пришел ему на помощь.

Так все это? И так, и не совсем так. Как всегда, реальная картина гораздо рельефнее и противоречивее схемы. Попробуем дать ее краткую прорисовку.

Начнем с помощи христианского мира. Как известно, греческая церковь в 1439 году подписала Флорентийскую унию, признав верховенство Римского Папы. Понятно, что такой отказ от примации Константинопольского патриарха был обусловлен именно смертельной турецкой опасностью и ничем иным. Впрочем, уже в 1451 г. Константинополь дезавуировал это согласие. Тем не менее, католический запад Византии помогал. Был организован масштабный крестовый поход против турок – потерпевший, однако, военную неудачу. В битве под Варной 10 ноября 1444 г. объединенное польско-венгерское войско было разбито султаном Мурадом, а объединенный польско-венгерский король Владислав погиб. Еще через четыре года крестоносцы потерпели поражение на Косовом поле – после чего о борьбе за Балканы, в общем-то, можно было забыть: реальный фронт борьбы с турками сместился к границам Венгрии.

И все же – в 1453 г. католики Константинополь защищали. Примерно треть сил, вставших на защиту города, составляли отряды генуэзцев, венецианцев, даже добровольцев из Каталонии. А из 26 кораблей, защищавших Царьград с моря, пять принадлежали Генуе, пять – Венеции, по одному – итальянской Анконе и французскому Провансу. Вообще, тот факт, что злейшие многовековые враги – генуэзцы и венецианцы - сражались тогда плечом к плечу, являясь редчайшим прецедентом, говорит о многом… Ну, а самыми отчаянными защитниками Константинополя, понимавшими, что в случае попадания в плен их не ждет ничего, помимо мучительной смерти, был отряд… турок! Турок принца Орхана, оспаривавшего право на престол у Мехмеда II.

Зато среди сил османов имелся вполне себе православный сербский контингент. Правда, он в этом деле выполнял вспомогательные функции – в отличие от битвы с Тамерланом при Анкаре (1402) или сражения под Никополом (1396) против западноевропейских крестоносцев, где сербские отряды были среди наиболее боеспособных и активных частей османской армии.

А вот кто действительно остался целиком в стороне от нашей "геополитической катастрофы", так это государство Московского Великого князя, не пошевелившего ради защиты города Вселенского Патриарха и пальцем. Впрочем, подобная линия поведения была вполне разумной с точки зрения политических интересов Москвы – но вот с идеей борьбы до последней капли крови в защиту истинной веры это как-то согласуется слабо. И все дальнейшие спесивые восклицания московитов о том, что греки-де потеряли независимость за свои грехи, тогда как Москва за свою праведность одолела всех врагов, – в связи с этим не слишком многого стоят…

Непосредственно боевая операция 1453 года была, наверное, самым крупным военным предприятием той эпохи в Европе. Во всяком случае, завершившаяся в том же году Столетняя война между Англией и Францией и близко не видала ничего подобного ни по количеству вовлеченных сил, ни по разнообразию военных задач и инженерных решений. В самом деле – осада и штурм самого большого по занимаемой площади и периметру укреплений города в Европе, пусть и потерявшего в период упадка половину населения, включали в себя и превентивное строительство в кратчайшие сроки специальной крепости, перекрывающей вход в Боспор, и морские бои, и перетаскивание турецких кораблей по суше в обход преграждавшей Золотой Рог цепи, и беспрецедентную активность осадной и крепостной артиллерии, минирование и контрминирование, строительство штурмовых башен – короче, полный арсенал того, что знало тогда военное искусство.

Теперь о культурных и прочих потерях. Понятно, что война есть война, а средневековая война есть средневековая война. Разумеется, многое было разграблено и уничтожено.

Но.

Уже на следующий день после завершения штурма султан помиловал всех оставшихся в живых защитников и жителей города, гарантировав им неприкосновенность. Вообще, резня, похоже, была много более скромная, чем после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г. Влившимся в Османскую империю грекам были даны известные права самоуправления, главой их стал считаться патриарх. В общем, обосновавшись в Константинополе всерьез, султанское правительство дало возможность жить в нем и грекам. Более того, в последующие годы довольно много греков было переселено из Малой Азии в район новой столицы. (Как не сравнить это с мерами Ивана Грозного, после завоевания Казанского ханства установившего "санитарную зону" вокруг Казани, – напрочь запретив селиться там татарам?!)

Кстати говоря, похожим образом султан обошелся и с еврейскими общинами, разбросанными по всей покоренной Византии, – не слишком приветливо (скажем мягко) к ним относившейся. Эти евреи, называвшиеся романиотами, использовали в повседневной речи греко-еврейский язык – примерно столь же близкий греческому, сколь близок немецкому идиш. Практически все еврейское население султан переселил в Стамбул – в квартал Балат – однако уже через несколько десятилетий опустевшее место стали занимать другие евреи, выходцы из Испании и Португалии, бежавшие от преследований инквизиции и принесшие свой обиходный язык – джудезмо (ладино, спаньоль), возникший на основе испанского. Эти евреи кроме языка принесли Турции также целые отрасли промышленности, отсутствовавшие прежде и, по странному совпадению, в это же время пришедшие в упадок на Пиренейском полуострове…

Вообще, победители-турки, говоря словами какого-нибудь гумилева, принесли с собой лишь ряд военных ноу-хау да пассионарный потенциал. Для управления огромной империей этого явно маловато, а потому последующие два с половиной века как минимум вся промышленность, торговля, финансы, культура и добрая часть государственного управления в основном находилась в руках иноверцев – христиан и евреев. Куда ни кинь, по части веротерпимости Османская империя была впереди Европы всей вплоть до восемнадцатого века…

Что же до культурных утрат – то, конечно, многое из наследия Византии погибло тогда (а многое – и после, вплоть до нынешнего времени). Однако же, заметим, что и сама византийская культура не больно-то церемонилась с материальными остатками своей предшественницы – культуры античного Рима. Ее великолепные памятники и храмы весьма часто воспринимались византийцами лишь как совокупность строительного материала… Это, конечно, не помешало что-то унаследовать – ну, так и турки унаследовали немало, и величественные стамбульские мечети исправно повторяют своими архитектурными формами юстинианову Св. Софию.

В общем – могло быть (да и нередко бывало) много хуже, и, пожалуй, отметим в заключение, что фигура самого султана Мехмеда Второго в известной степени стала гарантом этой доли разумности и гуманизма. Все-таки, образованный был по тогдашним меркам человек – знал, в частности, латынь и греческий. А Великие Князья Московские – не знали.

Лев Усыскин, Полит.ру