Новый проект Рената Бекккина

Что считать "мусульманской литературой"? Сколько в ней должно быть "пропаганды"? Зачем мусульманам читать что-то, помимо Корана? На эти и другие вопросы корреспонденту "Ислам info" отвечает главный редактор журнала "Четки" Ренат Беккин.

В конце октября в Москве вышел журнал с необычным названием – «Четки». Первый номер этого единственного в России литературно-философского журнала, где публикуются произведения авторов-мусульман и немусульман об исламе и его последователях, уже стал поводом для дискуссий. Что считать «мусульманской литературой»? Сколько в ней должно быть «пропаганды»? Зачем мусульманам читать что-то, помимо Корана? На эти и другие вопросы корреспонденту «Ислам info» отвечает главный редактор журнала «Четки» Ренат Беккин.

Ренат Беккин родился в 1979 году в Санкт-Петербурге. Окончил МГИМО (У) МИД РФ, кандидат юридических наук, публицист, автор 4 научных книг и многочисленных статей по исламской экономике и страхованию. Владеет английским, арабским и китайским языками. Его критические статьи и рассказы публиковались «Дружбе народов», «Дне и ночи» и других изданиях. Основал премию «Исламский прорыв», во втором сезоне выдвинул свою повесть «Смерть аспиранта» - ее можно прочесть на сайте автора www.bekkin.ru.

В 2007 году молодое издательство «Кислород» выпустило роман Р. Беккина «Ислам от монаха Багиры». Сейчас Ренат работает над новой книгой: сюжет произведения связан с проектом по созданию исламской страховой компании, в котором участвовал автор. «Мне кажется, это будет интересно, прежде всего, читателям из Татарстана, поскольку именно в Казани должна произойти завязка и развязка нового романа».

Правда ли, что ваш журнал фактически «вырос» из конкурса «Исламский прорыв», который проводился в 2006 и в 2007 годах?

Безусловно, без «Исламского прорыва» не было бы «Четок». Премия за два неполных года своего существования позволила выявить тот пласт русской литературы, который составил основу нашего журнала. Собственно говоря, одной из целей премии было найти людей, которые до этого писали в стол об исламе и мусульманах в художественной форме, и предъявить их широкой общественности. Кроме того, премия явилась мощным стимулом для многих авторов, писавших специально для «Исламского прорыва».

Лично я вполне удовлетворен результатами конкурса. И не только как редактор журнала «Четки», чей портфель обогатили произведения соискателей премии. Я не без радости наблюдаю, как в других толстых литературных журналах появляются романы, повести, рассказы и стихи наших лонг- и шорт-листеров.

Говорят, работа премии продолжится, но уже без вас. В чем были основные разногласия между вами и другими устроителями конкурса?

Асамбек Эжаев, с которым мы создавали премию, в первый год практически не вмешивался в процесс принятия жюри решений. Единственное исключение – рассказ «Шахидка» Глеба Павлоида. Но на второй год он изменил своей либеральной политике главного спонсора премии и своим волевым решением стал назначать лауреатов вопреки мнению уважаемого жюри, куда входили такие люди, как писатель Анатолий Приставкин, критик и переводчик Николай Александров, журналист Максим Шевченко и другие.

Еще с момента объявления первых лауреатов в интернет-умме велись оживленные дебаты. Действительно, кто-то был не согласен с результатами конкурса. Но высказывалось и мнение, что «мусульманская литература» - это Коран, его тафсиры и сборники хадисов, а все остальное - «бесполезная трата времени». На ваш взгляд, зачем нужна мусульманам «другая» литература?

Да, в наше время есть немало людей, которые вообще ничего не читают. Если бы мы ориентировались на них, то нам в принципе ничего не следовало бы издавать. Мусульманская художественная литература нужна для того, чтобы прожить много других жизней, узнать чужую историю, которая, возможно, перевернет твою жизнь.

А что вы вкладываете в название журнала - «Четки»? Например, есть мусульмане, которые считают четки нововведением (бида’а), для других они служат символом монашеского отречения, что, по сути, противоречит Исламу.

Четки для нас - один из символов духовности, который присутствует во всех религиях. Признаюсь, мы долго не могли сформулировать название журнала. Я лично предлагал «Майдан», но это название оказалось занятым. У большинства немусульманских читателей-интеллектуалов «Четки» ассоциируются, прежде всего, со сборником Ахматовой. Так что у всех свои «Четки».

Первый номер журнала уже вызвал живую критику со стороны различных организаций и простых мусульман. Они считают некоторые произведения, опубликованные в издании, «недостаточно мусульманскими». Скажите, по каким критериям вы отбираете тексты для публикации в журнале?

Это те произведения, которые нравятся мне и коллегам из Фонда Марджани. И никакой политики.

На ваш взгляд, где лежит грань между литературным произведением и пропагандой? Это соотношение до сих пор является своеобразным камнем преткновения в литературных и окололитературных мусульманских кругах.

Пропаганда также может быть облечена в форму литературного произведения, порою написанного на высоком уровне. Просто такое происходит редко. Если же говорить об исламе, то он не нуждается в пропаганде. В пропаганде нуждаются исламские ценности. И здесь художественная литература, возможно, является более надежным помощником, чем литература религиозная.

Ренат, вы давно и тесно соприкасаетесь с миром мусульманской литературы и наверняка составили для себя картину «мусульманских пристрастий»: о чем любят читать мусульмане, какие темы их особенно «задевают»?

Если вы имеете в виду художественную литературу, то здесь я не берусь выделять какие-то общие тенденции. Одно могу сказать: живая публицистика, затрагивающая актуальные для ислама проблемы, идет у читателей-мусульман на «ура». Кстати, в нашем журнале мы планируем развивать публицистическое направление. В частности, во втором номере «Четок» готовится серия статей разных известных авторов об исламофобии.

Считается, что мусульманский читатель очень сентиментален. Это так?

Не заметил. Не люблю слово сентиментальность. Нацистские преступники, например, были очень сентиментальны, когда слушали Вагнера после расправ с евреями в концлагерях.

А о чем мусульмане больше любят писать?

Самый распространенный сюжет: как я принял ислам. Тема безумно интересная, но раскрывается она зачастую плохо. Не знаю даже, как охарактеризовать этот жанр, вернее, субжанр. Это, скорее, мемуаристика. Читать большинство откровений неофитов об их пути к Единобожию, к сожалению, не интересно. То же самое можно сказать и о путевых записках, посвященных хаджу, - многочисленных хадж-намэ. Все они похожи друг на друга, словно писались одним и тем же человеком.

Расскажите, что нам ожидать от вашего журнала в будущем? Будете ли вы публиковать только именитых писателей и поэтов или попытать счастья может каждый?

У нас есть как известные авторы, так и дебютанты. Понятие известность – относительное. Для кого-то его френд по ЖЖ известнее, чем Равиль Бухараев или даже Пушкин. Мы всегда рады нашим новым и старым авторам.

Айша Галина Бабич