Иран в истории Осетии

Иран, иранское и иранство Мудрые Истории №6

Осетия имела продолжительные контакты с Ираном как доисламским, так и после того, как эта страна стала мусульманской. Взаимоотношения алан (осов) и их протоэтноса - скифов с Ираном возникли гораздо раньше начала проповеди Мухаммада. После утверждения ислама в качестве государственной религии в Иране, осетины продолжают сохранять память о родственных отношениях с персами. При проведении своей кавказской политики Иран неоднократно пытался либо привлечь осетин в качестве союзников, либо подчинить их силой оружия. Часть осетин продолжала ориентироваться на Иран даже в первые десятилетия XIX века. В связи с окончательным закреплением России в кавказском регионе, осетинско-иранские контакты постепенно были сведены к минимуму.

Вооруженные вторжения иранцев в основном затрагивали восточную часть Северного Кавказа, но не оказались в стороне от персидских притязаний и его центральный и западный районы.

Осетины - единственный народ на Северном Кавказе, язык которого принадлежит к индоевропейской семье языков. Сами осетины называли себя «ирон Адам» - «иронский народ», а свою страну - Иристон. Грузины называли их овси, а страну - Овсети, Осети. Черкесы называли осетин ассами, в русских летописях они известны под именами аланов и ясов.

Расселившись по ущельям Кавказского хребта, к XVII-XVIII векам осетины образовали пять главных групп, отличающихся друг от друга как в бытовом укладе, так и по диалекту: дигорцы (говорят на дигорском наречии); алагирцы, куртатинцы, тагаурцы (всех их объединяет общий иронский диалект) и южные осетины.

Вполне возможно, что до принятия ислама Персия распространяла среди родственных осетин через Грузию, а также и восточный Северный Кавказ, митраизм и зороастризм. Неспроста после знакомства с исламом пророк Мухаммад получил у осетин имя Сына Солнца (хуры фырт) - так осетины называли его вплоть до конца XIX века. Вместе с тем, достаточно очевидно, что зороастризм оказал слабое влияние на осетин-алан и их предшественников скифов. Главным аргументом в пользу этого является отсутствие в глубоких пластах осетинского языка наименований из пантеона зороастрийских божеств.

Арабско-персидская борьба на Кавказе и в Осетии

В начале арабских завоевательных походов Восточная Грузия, территория современного Азербайджана и большая часть Армении принадлежали сасанидскому Ирану; Западной Грузией и Западной Арменией владела Византия. Арабские завоевания VII-VIII веков внесли изменения в расстановку политических сил на Кавказе. Арабы появились в пределах Кавказа в 639 году. Их победа над персами при Нехавенде близ Хамадана в 642 году открыла для набегов арабских отрядов все подвластные Сасанидам страны. Один из таких отрядов под начальством Сураки ибн-Амру и направился в пределы Дагестана. Первый удар арабов был направлен против владетеля Дербента Шехриара. Но Шехриар вместо бесполезного сопротивления победителям предпочел вступить с ними в мирные переговоры, которые и увенчались успехом при посредничестве начальника авангарда арабского отряда Абдуррахмана-ибн-Раби.

После этого Сурака ибн-Амру сформировал несколько отрядов, из которых один под начальством Бакра ибн-Абдаллаха двинулся в Муганскую степь, другой, под командой Хабиба ибн-Масламы, захватив Армению и Ширван, направился к Тифлису. Третий же, имея во главе Хафиза ибн-Асада, двинулся в нагорные части Грузии, или, как выражается арабский летописец, в горы Аланские (Джибаль-уль-Лан). Грузинские летописи говорят о сильном страхе и растущей молве о неведомых ранее завоевателях. Натиск арабов был стремителен и ошеломляющ: все князья северной Армении, Грузии и Кавказа согласились заплатить Хабибу ибн-Масламе дань, чтобы обезопасить свои страны от разрушений. Между Арабским Халифатом и Византией был подписан трактат, согласно которому часть Грузии переходила под власть халифа Муавии.

Вход в Дарьяльское ущелье арабами назывался Аланскими воротами (Баб-уль-Лан), а смежные горы - Аланскими. Весьма вероятно предположение, что отряд Хазифа ибн-Асада направился на территорию расселения южных осетин. Вскоре командующий всеми войсками на Кавказском театре войны Сурака ибн-Амру скончался, а на его место был назначен Абдуррахман ибн-Раби, который в союзе с Шехриаром предпринял набег на Дербентскую теснину. Но это предприятие закончилось печально для арабов: они получили от хазар неожиданный отпор; в этом походе Абдуррахман ибн-Раби погиб.

Средневековый арабский географ Мас‘уди дает подробное описание одной из непреступных крепостей-замков, которую захватил Маслама: «Между царством аланов и горами Кабх есть крепость и мост, перекинутый через громадную реку. Эта крепость называется крепость Алан». Далее Мас‘уди сообщает, что крепость была построена древним персидским царем Исбендияром, сыном Гистапа, и что в персидской народной поэзии сохранилось предание, как Исбендияр строил этот неприступный замок. Он был воздвигнут высоко среди скал, «и не было средств захватить его и даже пройти к нему без соизволения находящихся в нем». При персах в крепости размещались стражники, в обязанности которых входила защита дороги, ведущей в Закавказье, от аланских нашествий. А «для этих народов не было иной дороги как через мост, над которым господствовал замок». В центре укрепления, на вершине скалы, бил чистый горный родник, что обеспечивало укрепление запасом питьевой воды в случае его осады, «так что эта крепость - одна из крепостей, знаменитых в целом свете по своей неприступности». Скорее всего, после персов крепость стала использоваться аланами для контроля над Дарьяльским проходом. Отвоевав эту цитадель, Маслама поставил в ней арабский гарнизон, который снабжался продовольствием из Тифлиса, находящегося в пяти днях пути от крепости. Аланы были восприняты арабами как «неверные-кяфиры» и обложены подушной податью - джизьей. Можно предположить, что и сборщики податей останавливались в этой крепости в Дарьяльском ущелье, поскольку «хотя бы один человек был в этой крепости, он отразил бы всех царей кяфирских, если бы они проехали у этого моста, благодаря воздушной позиции, командующей разом над дорогой, мостом и долиной».

Осетины в Кавказской политике Ирана

Как правило, осетины рассматривались персами в качестве единомышленников и единоверцев. Хотя в отдельные периоды все обстояло иначе. Вооруженные вторжения иранцев в основном затрагивали восточную часть Северного Кавказа, но не оказались в стороне от персидских притязаний и его центральный и западный районы. Особенно, если учесть, что Персия по-прежнему вела борьбу за свое доминирование в Закавказье. В XVII веке эти походы были усилены включением в состав военных отрядов персов тюркских наемных подразделений.
В начале XVII века Грузия долго сопротивлялась попытке Ирана установить над ней свой протекторат. В 1614 году войска правителя государства Сефевидов шаха Аббаса I вторглись в Нагорный Карабах. Угрожая войной, шах Аббас потребовал от царя Кахетии Теймураза выдать ему в качестве заложников царевичей Александра и Левана, а через некоторое время и его мать Кетеван. Теймураз согласился на эти условия, полагая, что такой ценой он избавит страну от персидского вторжения. Однако, воспользовавшись незначительным предлогом, шах Аббас начал поход на Кахетинское царство.

Прежде чем начать боевые действия, в Кахетию были направлены провокаторы, которые распространяли слухи, что Аббас желает лишь одного - чтобы Теймураз сдался в плен, а народу никакого вреда причинено не будет. Силой и хитростью были оккупированы Картли и Кахети. Многие города Грузии были превращены в руины. Кызылбаши («красноголовые», получили свое название за то, что имели отличительный знак - чалму с двенадцатью красными полосами) - объединения тюрков-кочевников, составлявшие главную военную силу шаха, угнали 30 000 пленных, среди которых были и осетины.

По дороге Чми-Кани-Карца войска шаха Аббаса вошли в Алагирское ущелье. По некоторым данным, они сумели продвинуться лишь до Зарамага, а затем вследствие сопротивления, оказанного осетинами, были вынуждены уйти в Предкавказские степи. В истории Дагестана говорится, что шах Аббас не смог пройти в Кабарду из Дарьяльского прохода, поскольку «не нашел дороги». Осетинские народные предания повествуют о том, что шах Аббас побывал как в Алагирском, так и в Куртатинском ущельях: в Алагире осетины оборонялись от персидских войск в Нузале, сбрасывая с гор камни и обливая осаждающих их персов кипятком. Войска Аббаса обстреляли из пушек древний монастырь Дзивгиш на реке Фиагдон в Куртатинском ущелье, а затем подожгли его. Осетины отступили вглубь ущелья до крепости Хилак, но крепость была взята наступающими вследствие внутренней измены среди осетин. В ряде мест горной Осетии на протяжении последующих веков скальные выступы носили название «шахнад» («След шаха»).

Аббас назначил правителем Кахети принявшего ислам двоюродного брата Теймураза Иса-хана. Для поддержки нового мусульманского правителя были оставлены отряды кызылбашей. Однако вспыхнувшее восстание смело с политической арены и самого Ису, и кызылбашей, на мечах которых держалась его власть. Угрожая стереть Кахети с лица земли, в 1616 году шах Аббас вновь вторгся в Грузию. «Картлис цховреба» говорит, что в неравной борьбе сто тысяч грузин и их союзников пало на поле битвы, еще столько же было угнано в плен. Шах Аббас приказал разрушить города, крепости, церкви и монастыри. По всей стране вырубались виноградники и фруктовые сады. Цветущая Кахетия покрылась развалинами и могилами, а население страны сократилось на две трети. Иранцы переселяли в Кахети тюркские кочевые племена, на развалинах христианских храмов шах Аббас приказал возводить мечети.

Христианская церковь на Кавказе не была уничтожена иранцами полностью, но ее иерархи вынуждены были все свои шаги согласовывать с персидской властью, выражая всячески свое верноподданничество. Шахи давали добро на утверждение грузинских католикосов. А последние, чтобы согласовать те или иные вопросысвоей деятельности, направляли послания с просьбами в Персию.
Подтверждением этому служит фирман шаха Сефи (наследовавший в 1627 году шаху Аббасу I его внук) на имя грузинского католикоса Захарии: после витиеватых приветствий шах Сефи сообщал, что «при дворе убежища вселенной» получены направленное от Захарии письмо с просьбой и «несколькими ястребами и несколькими вьюками эдемского вина.., чем доказываете вы искреннюю и непоколебимую к нам верность и преданность...». Шах Сефи также стремился пройти через Дарьяльский проход на территорию Осетии и Кабарды, но был остановлен дагестанскими народами.

Персы и кызылбаши установили практически полный контроль над Грузией, превратив ее в лоскутное государство, угрожая отсюда и осетинским владениям. Царь Карталинии Луарсаб II был замучен в застенках «красноголовых», правитель Кахетии Теймураз и его наследники лишились трона, и он был вынужден скрываться в Имеретии. Тогда грузины обратили свое внимание на усиливающуюся в кавказских пределах единоверную Россию. «Картлис цховреба» рассказывает о том, как Теймураз решил направить своего внука, малолетнего царевича Ираклия, со свитой в Россию. На перевалах Кавказского хребта на кортеж напали абреки, они перебили почти всю свиту и забрали навьюченных поклажей лошадей. Но спасшийся Ираклий все-таки добрался до Москвы и долго жил при дворе русского царя Алексея Михайловича. Вслед за Ираклием в Россию отправился и сам Теймураз. Первым из грузинских царей он просил у русского царя денежной и военной помощи. Однако Россия пока еще была слаба для того, чтобы вести большую войну с Ираном и Турцией.
Несмотря на то, что открытая военная и финансовая поддержка Теймуразу оказана не была, иранцев все больше беспокоит усиливающееся на Кавказе влияние Российской Империи. В 1652 году правитель Ирана Шах Аббас II предписал хану Шемахи Хусреву разорить русский городок на Сунже, а затем начать наступление на Терский городок в Кабарде. Дальнейшая история буквально насыщена сведениями об осетинско-иранских взаимоотношениях под углом борьбы за Кавказ России и Персии. На протяжении еще почти ста лет Иран удерживал свое влияние на Грузию: до середины XVIII века персидские шахи жаловали земельные наделы (мульки) своим воинам, назначали правителей (маликов) на царствование в Картли, Гори и другие области, продолжали взимать разорительные налоги с населения.

До падения династии Сефевидов в 1736 году назначаемые на царствование в Грузии малики и знатные роды, состоящие у персов на службе, получали ежегодно денежное содержание и подарки от шаха. Они имели пожалованные имения в Персии, доходы от которых ежегодно доставлялись в Грузию. Грузинские цари обязаны были один раз в семь лет отдавать персидскому шаху семь пленных девочек и мальчиков. Можно предположить, что это были дети из знатных грузинских фамилий, которые воспитывались в Персии как аманаты и могли оказывать после своего возвращения влияние на внешнюю политику Грузии в нужном для персов направлении.

К концу правления Сефевидов Грузия (а соответственно, и сопредельная Осетия) не испытывали давления в сфере религиозной жизни. Короткий период правления Османской империи, вытеснившей из Грузии персов, оказался более жестоким. Взятие большого числа пленных-рабов, ужесточившаяся налоговая система и смена всего устоявшегося строя общественной жизни были направлены на то, чтобы «Грузию обратить в магометанский закон». Но турецкое правление было недолгим. Надир-шах, изгнавший Османов из Грузии, признал царем Кахетии и Карталинии Александра Багратиони. Вновь были введены «порядки Персидские»: грузинские цари, князья-эриставы и чиновники получали жалованье от шаха. По приказу шаха были собраны грузинские войска для охраны государственных границ. Им выплачивалось денежное довольствие от грузинских доходов, в случае недостатка последних военная казна пополнялась из казны шаха. Надир-шах обратил внимание на то, что Грузия подвергалась частым нападениям лезгин. Для охраны от этих вторжений ежегодно из Персии стали присылать военачальника-сердара с войсками, содержащимися за счет персидской казны. Мальчики и девочки в правление Надир-шаха были взяты в качестве аманатов лишь однажды. После его смерти в 1747 году «ослабло Персидское государство и Грузия учинилась свободною».

Окончательное утверждение российского господства в Грузии в 1784-1801 годах было встречено Ираном с большим негодованием. В момент подчинения Россией Грузии Персия обратила особое внимание на народы Северного Кавказ, в первую очередь на Осетию и Кабарду.

Осетины на линии противостояния Иран-Россия

Устанавливая свое господство на Кавказе в конце XVIII - первом десятилетии XIX века, Россия учитывала особое влияние в регионе Турции и Ирана и вовлеченности в сферу их интересов Грузии. Это был наиболее важный геополитический треугольник, поскольку «прочие же сопредельные владельцы и народы более или менее движутся влиянием помянутых трех держав».
Османская империя в этот период меньше беспокоила Россию, так как была занята решением многочисленных внутренних проблем. Российский чиновник Ковалевский, направленный на Кавказ для изучения общего состояния края, в 1801 году так характеризовал положение Турции по отношению к кавказским владениям: «В бытность мою не токмо не замечено было подсыльщиков к Лезгинским и другим горским, единого исповедания народам, но и пограничные паши ее, со времени прибытия моего в Грузию, начали оказывать царству сему примерную благонамеренность и искренность». Таким образом, в начале XIX века Турция практически не влияла и на осетинско-российские отношения. Совсем по-другому обстояли дела с Ираном.

Тридцатилетнего правителя Персии Фатх-Али-шаха (или Баба-хана, как звали его приближенные) русские считали человеком мягким, «к великим предприятиям не способным». Однако он был окружен многочисленными советниками и наставниками, имеющими четкую линию в проведении внешней политики. Наиболее важное место среди них занимал визир Мирза-Риза-Кули. Он сумел собрать подробные данные о состоянии Грузии. Все говорило о том, что внутренняя стабильность в стране потеряна, среди грузинского царствующего дома произошел раскол и часть его готова выступить против России на стороне Ирана. В целом же в связи с присоединением к России царские династии Грузии были ослаблены, а ближайшими союзниками русских стали крупнопоместные феоды - эриставы. Аналогичное явление наблюдалось в Грузии в период монгольских завоеваний.

Российско-иранское противоборство за Кавказ оказалось причиной для нового расклада на геополитической карте Ближнего и Среднего Востока.

В конце 90-х годов XVIII века войска Фатх-Али-шаха требовали от царя Кахетии и Карталинии Георгия XII (Ираклиевича) разорвать отношения с Россией. В подтверждение требований Персия направила многотысячное войско на границу с Грузией, в страны Закавказья. Такие маневры совершались впоследствии неоднократно вплоть до начала русско-персидской войны в 1804 году. Подтверждением внутренней нестабильности в Грузии послужил переход в 1801 году на сторону персов царевича Александра Ираклиевича, который затем долгие годы выступал на Кавказе возмутителем спокойствия для русских. Его влияние тем более усиливалось, что царевич Александр «...был весьма предан нравам и обычаям азиатских народов, а при том и почтен за храбрость и неусыпность, большую имеет поддержку во всех народах, окружающих здешнее царство». Павел I, отдавая в 1800 году распоряжения об устройстве Грузии генерал-лейтенанту Кноррингу, требовал найти компромисс в отношениях с Александром. Однако, в связи со скоропостижной смертью Павла I, проект высочайшего прощения царевича Александра так и не был реализован, и на долгие годы он остался врагом России на кавказском направлении. Да и сам генерал Кнорринг «вследствие жалоб на слабое управление» был заменен российским императором Александром I в 1803 году генерал-лейтенантом князем Павлом Цициановым. А ближайшими союзниками царевича Александра в Грузии стали царевичи Юлон и Парнаоз. Осетины, проживающие на южных склонах Кавказа, «будучи подкрепляемы царевичем Юлоном, что он им даст помощь», также выступили в поддержку царевича и убили эристава Мачабели, за что генерал-майор Лазарев «отрядил подполковника Симоновича их усмирить».
В мае 1803 года к Фатх-Али-шаху прибыли делегаты от двенадцати крупных городов Закавказья с просьбой о помощи и защите от российских войск, которые «намерены все их города взять и присоединить к России». Шах обещал оказать им содействие. Из Тегерана с призывами на борьбу против русских направлялись тайные гонцы в Тифлис, Нахичевань, Ереван. Одновременно фирманы Фатх-Али-шаха доставлялись к тагаурцам, дигорцам, южным осетинам, кабардинцам, лезгинам, чтобы «возбудить к единовременному с разных сторон содействию и окрестных владельцев извне». Фирманы возвещали о скором походе шахских войск в Грузию и «истреблении русских гяуров». Правитель Персии и те, кто им правил на самом деле, требовали от бегларбега Еревана Мухаммада-хана, чтобы он выступил посредником между Персией и Россией.

Согласно полученному фирману, Мухаммад-хан должен был направить доверенного человека в ставку русских войск в Грузии и сообщить «полководцу и предводителям того вероломного племени, чтобы они убрали свою руку из иранского вилайета и вернулись на свою родину». При этом персидская сторона высказывала негодование по поводу того, что «русские, всегда занимавшиеся торговлей и коммерцией, преступили свою границу». Фатх-Али-шах требовал, чтобы русские войска были выведены из Грузии, а неповиновение этому требованию, говорилось в фирмане, станет причиной того, что свою столь древнюю державу они предадут беде, свою страну перевернут вверх дном и народ той страны сами погубят и уничтожат.

Готовясь к войне с Россией, Персия старалась найти себе союзников; в антирусскую коалицию пытались вовлечь Турцию и Англию. Фатх-Али-шах отправил с английским посланником через Багдад казвинского купца Хаджи-Халиля, которому было поручено доставить в Персию 300 мастеровых, искусных в построении морских судов и в подготовке всего необходимого для их вооружения. Фатх-Али-шах обещал английскому консулу, что если этот его заказ будет выполнен, то он позволит англичанам торговать в Бендер-Аббасе и шести других портах своей страны. Второе обещание, данное Фатх-Али-шахом англичанам, заключалось в том, что он не будет совершать военных походов против афганцев, которые «только одною войной с ним удерживаются от впадения в Индустан», и в таком случае афганцы смогут совершать вторжения в Индию и, ослабив ее, позволят закрепиться здесь Англии.

Таким образом, российско-иранское противоборство за Кавказ оказалось причиной для нового расклада на геополитической карте Ближнего и Среднего Востока.

Накануне войны, последовавшей за вводом русских войск в Гянджу, к персидским войскам присоединились 600 лезгин, а также подразделения, состоящие из тушинских, пшавских, хевсурских и осетинских войск. 23 сентября 1804 года грузинский архимандрит Виссарион писал ксанскому эриставу Михаилу Эристову, что царевич Парнаоз с большим войском остановился во внутренней Грузии (Мтиулетии). В составе его войск, по сообщению Виссариона, находились подразделения «из гор и равнин», в том числе и «все тагаурские князья и дворяне».

Куртатинцы, которым наряду с тагаурцами направлялись высочайшие фирманы, участвовали в «чинении всяческих препятствий», а также похищении русских военных и отправке их в Закавказье и Персию. Царевич Александр слал одно за другим письма к осетинам на южные и северные склоны Кавказа. Рассказывая о своих перемещениях и победах в составе персидских войск, он не переставал требовать от осетин оказывать всяческие препятствия продвижению противника. В одном письме, в частности, говорилось: «Теперь, как вы доселе трудились, надеемся, что и еще больше потрудитесь... Ваши дороги вы должны так охранять, чтобы никого не пропустить ни с этой, ни с той стороны хребта». Далее осетинам сообщалось, что о «всяческих милостях» им сообщит брат Александра царевич Парнаоз.

В то время как Персия делала ставку на кавказские народы, в том числе на осетин и кабардинцев, российские военные аналитики оценивали их политическую роль в общекавказском раскладе не очень высоко: за четыре предыдущих года Россия успела достаточно сильно укрепить свое военное присутствие на Кавказе. В своей докладной записке Ковалевский писал, что «кистинцы, осетинцы, дигорцы и прочие, соединения между собой не имея, не могут быть вредны для Грузии, окроме мелочных впадений или разбоев, исключая живущих в Кавказских дефилеях, где ведет дорога в Россию». Поэтому главное внимание рекомендовалось уделить тагаурским фамилиям, живущим на входе в Дарьяльское ущелье, оказывать им «всевозможные обласкивания», а по возможности назначать небольшие пенсионы от имени российского государя.
Таким образом, российская власть обеспечивала себя союзниками по охране Дарьяльского прохода. Та часть тагаурцев, которая не пошла на компромисс с русскими, возможно, дольше бы оказывала сопротивление, если бы в октябре 1803 года Тагаурия не оказалась подвержена чумной эпидемии. Болезнь в тагаурские селения привезли возвратившиеся из хаджа в Мекку мусульмане. Некоторые из жителей в страхе покидали родные жилища и перебирались в другие общества Осетии. Другие же отказывались покидать родные места, вымирая целыми селениями. В результате «отверзто стало Тагаурское ущелье непримиримым их врагам Кистинцам и Ингушевцам». Князь Цицианов, используя сложившийся момент, купил у тагаурского владельца Дударова его земли, расположенные на стратегически важном месте. Тагаурские земли, как и сами тагаурцы, оказались задействованы в реализации «Проэкта Александрова пути, или дороги, ведущей с Кавказской линии в Грузию». Так начиналось строительство Военно-Грузинской дороги.

Грузинский царевич Александр Ираклиевич еще на протяжении более чем десяти лет продолжал слать тагаурцам и дигорцам письма, надеясь на то, что сможет при поддержке кавказских народов вернуть утраченные владения. Осетины еще неоднократно поднимали восстания и выступали сторонниками персидской, а не русской политики на Кавказе. Персидские шахи также направляли осетинам, кабардинцам и чеченцам фирманы с обещаниями всяческих милостей и требованиями оставаться «твердыми в исламе и неизменными в служении и преданности» персидскому двору.

В 1825 году, на очередном витке обострения русско-иранских отношений, в мечетях Ирана муллы сопровождали свои проповеди рассказами о несчастьях угнетенных кавказских мусульман. Но это уже не могло изменить политический расклад, говорящий в пользу российского доминирования на Кавказе. Линия противостояния Россия-Иран постепенно смещалась в область собственно российско-северокавказского противостояния.

По завершении Большой Кавказской войны в 1859 (на Северо-восточном Кавказе) - 1864 годов (Северо-Западном Кавказе) часть осетин (как мусульман, так и христиан) была выселена в Турцию. Среди мусульманской части населения Осетии закрепилась суннитская правовая школа. В силу исторических причин шиитский толк ислама (т. н. «персидский ислам») осетинами не был принят.

Тем не менее, в конце XIX - начале ХХ века во Владикавказе были построены две мечети, одна из которых получила среди населения название «Суннитской», а вторая - «Шиитской», или «Персидской». Обе эти мечети сохраняются по сей день, как и память о существовавшей в Владикавказе до 1917 года довольно многочисленной персидской общине.