Стать избранным: Максим Шевченко идет в депутаты

Выход Максима Шевченко на арену политборьбы в качестве кандидата в Госдуму по южному одномандатному округу Дагестана является в некотором роде явлением не только смелым, но и беспрецедентным. И вот почему. Он решил не связывать себя как кандидата в депутаты ни с одной из наличествующих политических партий, движений или финансовых групп. Шевченко надеется заручиться поддержкой 18 тысяч голосов жителей одного из самых сложных и «неперспективных» районов Южного Дагестана, в которых проживает более 560 тысяч человек.

«Горный Дагестан – это микровселенная, где проживают около двух десятков народов с разными языками. Там горные села, разбитые дороги. Террористические угрозы были недавно в этом регионе. Там правовой произвол», – сказал он.

В южный одномандатный округ Дагестана входят 25 районов, часть Цунтинского района, а также города: Буйнакск и Хасавюрт.

Источник фотографии: fair.ru

Никто не обращает внимание на проблемы Южного Дагестана

Планы Шевченко вполне можно было бы назвать утопичными и сумасбродными, если бы не его опыт в общественной деятельности и журналистике, а также его разочарованность в действенности правозащитных подходов в России. По его признанию, никто не обращает внимание на проблемы Южного Дагестана.

«Стоят те же взорванные дома в селе Гимры, и никто не собирается их восстанавливать. Тот же самый поселок Временный, который опутан колючей проволокой, и его жителям никто не хочет помогать. Те же несчастные люди, которых поставили на учет, вплоть до младенцев, у каждого из них есть номера, будто это какое-то гетто или концлагерь»,

Источник фотографии: rusplt.ru

«Наблюдать за этим для меня как российского гражданина, журналиста и просто человека унизительно. И так дальше жить нельзя», – объясняет свою решимость Шевченко сделать для страны то, что возможно, с помощью подходов политических. «Я принял это решение (идти в кандидаты в депутаты – прим. ред.) после долгих размышлений», – говорит он.

Какие же перспективы сулит появление известного правозащитника на политическом небосклоне Дагестана? И, главное, кому? Сам Максим Шевченко открыто говорит, что в Южном Дагестане есть регионы, где практически ничего не изменилось к лучшему за последние десять лет, что он, собственно, и намерен исправлять.

Для этого он будет приезжать во все крупные села избирательного округа, проводить переговоры и стараться выслушать каждого человека. Несмотря на огромную социальную деградацию, Дагестан остается одним из самых демократических по своему потенциалу пространств в России. Шевченко поясняет, что «здесь – свободная пресса, оплаченная кровью наших товарищей, свобода борьбы за религиозные права людей, которых преследуют и прессуют за их убеждения. Дагестанцы – люди внутренне свободные, особенно те, кто находит себе силу и смелость быть собой», – передает «Кавполит».

Источник фотографии: materi-dagestana.nethouse.ru

Вполне многообещающе выглядит и то, что в лице Шевченко Дагестан может получить активного, но здравого политического либерала, который трезво придерживается главного курса как для России, но четко видит пути развития и стабильности в самих регионах. Достаточно вспомнить, что Шевченко открыто говорит, например, о том, что в той же Чечне Рамзан Кадыров является гарантом стабильности для всего Кавказа.  Кроме того, в его позиции по конфликту с Украиной мы видим глубокое понимание причин войны не как конфликта между русским и украинским мирами, а как целого комплекса проблем, возникших на разных уровнях. Во время своего визита в Казань на заседании антикризисного клуба газеты «БИЗНЕС Online» Шевченко говорил, во-первых, о глобальном уровне причин – это украинская гражданская война в контексте глобальной политики. И только потом можно обсуждать причины украинской войны в контексте ситуации на постсоветском пространстве, а также внутренние украинские дела. Украинцев он считает «отдельным этносом, сформировавшимся в ходе истории, имеющим право на самостоятельную историю», а не каким-то «подразделением русского народа», как нередко принято считать.

Журналистский и правозащитный опыт Максима Леонардовича вполне может оказать немалую пользу общему имиджу ислама и на Кавказе, и в целом в России. Особенно сейчас, когда в глазах у российской и европейской интеллигенции, напуганной терактами, ислам выглядит почти устрашающе.

Он готов помочь создать в Дагестане реальную систему профилактики терроризма и экстремизма и считает, что нарушение прав граждан и репрессии невиновных нельзя преподносить как правомерные действия. «Разве нужно наказывать граждан за то, что они стали верующими, перестали пить, ходят в мечеть?», – критикует Шевченко профучет как борьбу с экстремизмом, которая должна вестись другими способами.

«Министр внутренних дел Дагестана говорит, что на профучет поставлено 20 тысяч человек. Результат этих репрессий – в ИГИЛ (организация, запрещенная в РФ и других странах – прим. ред.) из республики сбежало около тысячи человек»,

Он считает, что исламский мир должен развиваться в демократическом русле с присущими ему исламскими принципами и ценностями. Именно это станет главным орудием в борьбе против терроризма и экстремизма.

Почему жители Дагестана могут доверять Максиму Шевченко?

Несомненно, пока будет сложно говорить о какой-либо конкуренции Шевченко с ныне действующей властью в Дагестане. Пока он лишь заявитель своего желания пойти в кандидаты, которому необходимо получить поддержку 18 тысяч голосов.  Сейчас Максим Шевченко известен как член Совета по развитию гражданского общества при президенте России, с 2008 года по 2012 год был членом Общественной палаты. Также он член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, главный редактор «Кавказской политики».

Шевченко не выдвинул себя от партии власти, хотя вполне мог бы, однако здесь он не является полным её оппозитом вроде Навального. В отличии от последнего, он видит положительную и сдерживающую роль в президентстве Владимира Путина и вполне может быть «своим среди чужих», оставаясь оппозицией конструктивной. Возможно, придерживаясь девиза «не противореча в главном», ему удастся предавать гласности все парадоксальные «вывихи» современной политической системы. 

Источник фотографии: rusplt.ru

Максим искренне надеется на поддержку народа Дагестана. Его манифест содержит потрясающие по силе любви к народу слова: «Я всю жизнь был противником национализма, ксенофобии, разжигания межэтнической, межрелигиозной ненависти, сегрегации людей, умаления прав людей по их религиозному или национальному происхождению. Я знаю, что это тоже чуждо и отвратительно Дагестану. Дагестан – родина многих народов. За тысячелетия дагестанской истории эти люди научились находить общий язык друг с другом».

А пока мы все ждем формирования предвыборной программы одного из самых известных в России и за ее пределами журналистов и правозащитников, обратимся к части сказанного им на пресс-конференции 12 июля:

«Я буду учиться у дагестанцев естественному демократизму, естественным способностям слушать и слышать другого и помогать всем тем, что я несу в себе как русский человек, как христианин, как москвич, тоже как житель огромной многонациональной вселенной, какой является столица нашей родины. Может быть, я не очень опытный политик, но я говорю с вами искренне и от сердца. Потому что я привык к этому в Дагестане и на Кавказе. Я говорю то, что думаю. По-другому не умею и не буду».

Что будет, если избранный народом, представитель народа не получит достаточной поддержки электората? Шевченко уверен, что сформулированная в ходе выборов и дискуссиях с оппонентами политическая повестка будет катализатором серьезных перемен не только в Дагестане, но и во всей Российской Федерации. «Если удастся изменить ситуацию в самом сложном регионе, то и во всей стране это удастся» – уверен Шевченко, однозначно настроенный на победу в выборах. А иначе зачем в них участвовать?

Лилия Цимбалистова